Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

Львиную долю документов брал на себя старший брат Джарвис, заведующий всеми делами епархии в ауберге в отсутствие епископа, после этого они попадали на стол к Боклерку, который приводил их в удобоваримый вид, а после все отчеты попадали пред светлые очи его преосвященства.

Наконец дней через пять в вале бумаг и пергаментов забрезжил просвет, и епископ вновь готов был позволить себе заняться внутрицерковными проблемами и политикой, а проще говоря – продолжить интриговать, стремясь упрочить свои позиции и пошатнуть чужие. Всем известно: политика – эта игра, которая не надоедает.

В среду у его преосвященства была запланирована встреча с нужным человеком в окружении самого Папы Геласия IX. В преддверии войны с Нурбаном Констансу необходимо было в спешно предпринять какие-то шаги, чтоб остаться в Святом городе, а не отправиться на места сражений вместе с командором. То, что она будет, он уже не сомневался, хотя в доставленном письме, сие описывалось весьма размыто. Епископ, сгустив краски, невольно более четко обрисовал картину, нежели чем отражалось в послании. Такой вывод он сделал из продолжительного разговора, состоявшегося в лавке портного с предстоятелем ордена Тишайших. Почему разведка до сих пор не свела все имеющиеся факты воедино и не подняла на дыбы бейлифат, оставалось только догадываться. Впрочем, такое нынешнее промедление Констансу было на руку. При планомерном развитии событий, когда подготовка к войне протекала бы явно, без лишней суеты и спешки, маршал Сикст ни за что не позволил бы епископу остаться в ауберге, тем более что он уже предупредил Констанса, что не отпустит его далеко от себя. А для его преосвященства совместная поездка с командором означала крушение всех его прежних планов. Епископ медленно, но верно карабкался вверх, шаг за шагом стремясь к своей цели. Занимая позицию, он уже не отступал, а прочно закреплялся на ней. Последним препятствием стал командор Сикст, брат короля Халистийского государства – вершина невероятной величины, но его преосвященству Констансу упорства и терпения тоже не занимать. Уже восемь лет длилось противостояние, он все ближе был к заветной мечте – посту главы ордена. Но теперь вся тщательно выверенная интрига рушились, и чтобы хоть как-то спасти ее, епископу, во что бы то ни стало, требовалось остаться в ауберге на время боевых действий, чтобы, постоянно держа руку на пульсе, успеть скомпрометировать командора.

Впрочем, последний разговор с клириком из Святого Георга натолкнул его преосвященство на весьма интересные мысли, заставив задуматься о выборе другой, более высокой цели, чем должность командора ордена. Пока Констанс не мог определиться в своем предпочтении, однако и попытаться усидеть на двух стульях стоящих в разных углах комнаты – задача невыполнимая. Однако бросать старые замыслы и хвататься за новые, тоже было не самой лучшей идеей. Поэтому он решил – пока занять выжидательную позицию, но за оставшееся время до начала военных действий постараться приблизится к окружению Святого Престола.

Первым шагом на этом пути являлась сегодняшняя встреча с младшим прокуратором Геласия IX. Она была намечена в небольшой капелле на улице 'Третьего Дня Возвещения'. (Прокуратор – управляющий)

Его преосвященство Констанс прибыл за четверть часа до назначенного времени, и был этим весьма недоволен. Равномерно распределив злость на послушнике и братьях, что несли паланкин, оставшиеся до встречи минуты он заставил гулять их по соседней улице. Положение складывалось двоякое, с одной стороны: звание младший прокуратор на пару позиций ниже, чем целый епархиальный епископ, с другой – предстоящий разговор очень важен, и опоздать на него – означало проявить неуважение к собеседнику. В идеале Констанс должен был появиться в четко оговоренное время, не уронив своего достоинства. Поэтому за несоблюдение требуемых условий поплатились Марк и носильщики.

Когда же положенный срок настал, паланкин опустился перед входом в часовню. С лица его преосвященства в миг сошло недовольное выражение, и оно приобрело благостное радушие. Перед дверью он осенил себя знамением, а затем вошел.

Внутри капеллы стоял полумрак, слегка разгоняемый горящими свечами. Над алтарем, чуть наклоненный вперед располагался резной, увитый терниями и розами символ Веры – большой крест из торинского дерева. Под ним ниже на позолоченной подставке находилась статуя Великомученицы Кудруны, в простых одеждах и покрывалом на склоненной голове.

Едва его преосвященство оказался возле алтаря, как навстречу ему из ризницы вышел худой высокий мужчина, в светло-серой сутане с тонкой алой оторочкой по низу, указывающей на служащего среднего ранга при Святом Престоле. Из-за слегка вытянутой формы головы лицо его имело довольно сухое и, можно даже сказать, строгое выражение. Впечатление дополнительно усиливали впалые щеки и острый подбородок.

– Господь посреди нас, – первым вступил в разговор мужчина, являвшийся младшим прокуратором.

– Во веки веков. Аминь, – отозвался Констанс, как будто не замечая, что к нему обратились как к равному, а не вышестоящему по положению. – Благостного дня вам прокуратор, – епископ даже опустил полное титулование собеседника.

Когда было необходимо, он смирял гордыню, позволяя небольшое умаление занимаемого им сана. Впрочем, как только надобность в таком человеке исчезала, епископ моментально вспоминал допущенные в свою сторону выпады, и наносил оскорбившему стремительный удар. Прощать, пусть даже мелкие нападки, в Sanctus Urbs было не в чести.

– И вам того же, – отозвался прокуратор с ленцой в голосе. – Вы что-то хотели ваше преосвященство?

– Всего лишь короткую встречу ваше преподобие, – поскольку, его наглость начала переходить все мыслимые границы, епископу пришлось указать на степень при помощи титулования, ведь обращение 'преосвященство' находится на две ступени выше 'преподобия'. – Насколько я знаю, в пятницу Папа Геласий IX дает открытый завтрак в честь дня Святого Бенедикта, и мне бы хотелось в этот праздничный день преподнести Его Святейшеству подарок.

– Епископ, – весьма сухо начал прокуратор. – Распределение приглашений на трапезу Его Святейшества находятся вне моей компетенции.

– Ну что ж, жаль, очень жаль! – как-то неожиданно легко согласился Констанс, от чего непроницаемая маска строгого высокомерия, нацепленная на лицо мужчины, потрескалась, и теперь тот выглядел слегка растерянным. – Видимо, мне придется обратиться к младшему прокуратору Эрманериху.

Мужчину перекосило, едва он услышал имя соперника.

– Я постараюсь что-нибудь для вас сделать, – поспешил туманно заметить он.