Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

Личный брат-прислужник положил Папе на тарелку порцию приготовленной на пару луфари и маленький похгутский хлебец. В бокал налил белой малвазии. Его Святейшество отправил первый кусочек в рот, немного пожевал, проглотил и запил вином.

– Сносно. Братец положи-ка мне вон того соусу, желтого, – приказал он, замершему за его спиной прислужнику. Тот поспешил исполнить.

После того как глава Святого Престола попробовал первое блюдо к трапезе уже могли приступать все присутствующие за столом. Командоры и кардинал накладывали себе разнообразные явства, благочестивая Саския положила себе маленький кусочек от карпа с раковым кулисом и вяло без аппетита в нем ковырялась.

Безусловно, стол был впечатляющим и радовал разносолами: терины с крылами в пуре зеленом, крыла в пармезане, котлеты из вепря в сливовом соусе, тешка из северной рыбы, кальмары с ветчиною, пулярды с трюфелями, тартелеты, соленые персики и гато из зеленого винограда.

Епископ не был особо удивлен разнообразием поданных блюд, он сам мог позволить себе не менее грандиозный завтрак, обед или ужин. Однако выбрасывать такие деньги на удовлетворение своих прихотей считал чрезмерным расточительством.

– Сегодня весьма погожий день, не так ли?! – обратился главный бейлиф Цемп к сидящей рядом с ним Саскии.

– Не так, – буркнула та, не поднимая на него глаз. Цемп немало не смутившись, продолжил.

– Вы считаете, что день Святого Бенедикта должен быть дождливым?

– Я считаю, что день Святого Бенедикта должен быть, – последовал ответ.

– Саския, душа моя, вы сегодня не в настроении? – осведомился Папа со своего места во главе стола.

– Когда я вижу большие суммы, выбрасываемые, чтобы пустить пыль в глаза, то испытываю крайнее недовольство. Такие деньги могли бы расходоваться более целесообразно! – едко ответила благочестивая.

– Вы всегда слыли экономной, душа моя, – заметил Геласий IX, нисколько не смущенный резкой отповедью сестры. – Однако этот завтрак оплачивает кардинал Тамасин.

– Лучше бы он построил себе новый каземат, – тихо прошипела она.

– Спасибо, ваше высокопреподобие, у меня достаточно, – равнодушно ответил инквизитор Тамасин, прекрасно расслышав задавленное шипение с противоположного края стола. Он неспешно намазывал серебряным ножом на похгутский хлебец паштет из языков. – В день покровителя всех паломников, думается мне, можно потратить небольшую сумму, чтобы угостить завтраком столь преданную дочь веры и нашей Матери Церкви.

На последовавшую за тем четверть часа за столом воцарилось молчание, прерываемое лишь звяканьем столовых приборов о фарфоровую посуду. Но вот Папа, утолив первый голод, принялся оглядывать зал.

– Я смотрю, у приглашенного нами…- обратил он внимание на сидящих возле стены. – Епископ Констанс из ордена Варфоломея Карающего, если я не ошибаюсь?!

– Ни в коей мере, Ваше Святейшество, – подтвердил тот, деликатно склонив голову.

– Я смотрю у вас какой-то сверток в руках?

– Да, Ваше Святейшество, это подарок сей светлый день Бенедикта.

– Вот как? Интересно. Сын мой, подойдите-ка сюда. Кто-нибудь поставьте стул и приборы для епископа. Насколько я помню, вы не просто епископ, а primus fidem merens?

– И это истинно, Ваше Святейшество, – согласился Констанс, подходя к Папе и еще раз кланяясь.

– Вот сюда, – указал Геласий на место рядом с собой брату, который принес стул. – Мне любопытно, что у вас?

К епископу подошел личный прислужник Папы принял у того завернутый фолиант и поднес к Его Святейшеству.

– Посмотрим… – Геласий лично принялся разворачивать шелковый плат, добираясь до содержимого. – Великолепно!

– Ключ, Ваше Святейшество, – епископ протянул главе Единой Церкви футляр, внутри которого на бархатной подкладке лежал маленький ключик. Тот слегка шевельнул рукой, брат-прислужник опустил фолиант на подставленный стул, и, забрав из рук его преосвященства коробочку, открыл ее. Потом достал серебряный ключ и раскрыл книгу на первой странице.

– Что ж символично! – произнес Папа, прочтя название. – Где вы ее нашли? Эти жизнеописания считались давно утерянными.

– Папа Филипп VII подарил эту книгу маршалу Бонифацию, после чего она долгое время хранилась у рода Кроке. Зная, что вы ищите подобные вещи, я поспешил выкупить ее у младшего сына барона, – пояснил Констанс, стоя рядом с братом-прислужником.

– Это замечательно, что есть столь верные сыны у Церкви. Прошу, сын мой, – книгу унесли, и Констанс аккуратно опустился на подставленный стул.

– Благодарю вас, Ваше Святейшество, – он положил на тарелку немного паровой луфари и приступил к еде.

Все! Можно сказать – взлет сделан стремительный, теперь самое главное – не упасть.

– Скажите, епископ, – обратился к нему главный госпитальер Ортфрид, подаваясь вперед, чтобы ему было лучше видно из-за сидящего рядом кардинала Тамасина. – А что бы вы сказали ее благочестию Саскии на замечание об излишней трате средств?

Казалось, что все сидящие за столом затаили дыхание. Вот оно, началось! Главный госпитальер Ортфрид, как прожженный интриган первым решил прощупать вновь-прибывшего. Естественно он был наслышан о хитром варфоломейском Лисе, и хотя не сталкивался с ним нос к носу, но краем уха уловил слухи об его коварности.

– В какой-то мере я разделяю осуждение ее высокопреподобия о напрасном расходе денег на столь пышный завтрак, – осторожно начал Констанс. – Хотя стол и выше всех похвал. Но я бы израсходовал эти суммы на другие цели.

– Вот как? – улыбнулся командор, предвкушая возможную атаку инквизитора на дерзновенного.

– Именно так, – подтвердил епископ. – У меня бы были немного другие способы потратить эти деньги.

– И куда бы вы их потратили? – холодно поинтересовался кардинал Тамасин, повернув голову к сидящему рядом епископу.

– Я ценю старинные книги и рукописи, кои стремлюсь собирать и возвращать в ведения Церкви и ордена в частности.

– Это похвально, сын мой, – благодушно заметил Его Святейшество, откидываясь в кресле.

Констанс, зная заранее о слабости Папы, с легкостью выкрутился из пробной ловушки, которую ему устроил главный госпитальер. Теперь после одобрения его занятий Геласием, никто из присутствующих кроме Саскии не посмеет высказать своего неудовольствия. Сестра Его Святейшества промолчала, не обращая внимания на подковерную возню Ортфрида.

Завтрак шел своим чередом, после основных блюд подали, сладкое и разнообразные вина. На протяжении всей трапезы сидящие за столом, исключая Папу и его сестру, постоянно устраивали епископу словесные ловушки, наносили слабо завуалированные выпады, всячески старались вывести из равновесия, дабы тот очернил себя перед Святым Престолом. Но его преосвященство был весьма опытным бойцом, отточившим мастерство за многие десятилетия. Он с легкостью выворачивался из клещей, в которые его стремились загнать главный госпитальер Ортфрид и подключившийся к нему Инквизитор Тамасин, отвечал на каверзные вопросы главного бейлифа Цемпа. И с непринужденной, отработанной годами грацией сам умудрялся раз за разом усаживать сотрапезников в подготовленную ими же яму. По окончании застолья Констансу был сделан роскошный подарок, которого он не ожидал, но тайно на него надеялся – Папа Геласий IX пригласил его преосвященство на молебен в Главный Собор, который должен был состояться в это воскресенье.