Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

Епископ до того загорелся этой идеей, что даже подался вперед, словно прибывал в нетерпении, и принялся неосознанным движением потирать руки, как перед подсчетом прибыли.

– Хорошо, ваше преосвященство, – кивнул секретарь. – Предстоятель ордена торкунитов, ваш большой должник, и он на протяжении пары лет стремиться каким-нибудь образом, отблагодарить вас. Предоставить ему эту возможность?

– Это преподобный Игнатий?

– Да.

– Ну что ж, он мне действительно задолжал. И к тому же он не из болтливых. Подойдет! – согласился Констанс. – А теперь перейдем к первому вопросу – почему доход намного ниже, чем расход.

– Это же понятно, – удивился секретарь. – Дохода у него нет, а подарки, что он покупает, стоят дорого. Вот и разница.

– А откуда у него эти деньги, на которые все покупается? В донесении не указано ни одного поступления.

Секретарь бегло просмотрел лист, который держал в руках.

– Но это же укрупненный вариант, – заметил он.

– А сделан, сей укрупненный вариант с личной расходной книги кардинала, куда он заносит все пришедшие поступления, вплоть до медного грошика! Но почему-то кроме этих! – со своеобразной значительностью произнес епископ, заостряя внимание Боклерка на данном моменте. Его щеки залил румянец, глаза горели как у гончей перед охотой. – А деньги, тем не менее, у него берутся, словно из воздуха?! Откуда?

– Я постараюсь узнать, ваше преосвященство, – пообещал секретарь.

– Не стоит, – отказался Констанс, слегка поостыв. – Здесь тоже все более или менее понятно. Не следует привлекать к себе излишнее внимание.

– Извините, что перебиваю, ваше преосвященство, – извинился Боклерк, словно вспомнив что-то и от этого резко переменившись в лице. – Но у нас есть одна маленькая неприятность, о которой вы только что мне напомнили.

– Вот как?! – удивился Констанс.

– Вами начали интересоваться, но очень осторожно. А вот кто? Пока неизвестно, – пояснил секретарь, отступая назад на пару шагов.

– А поподробней?! – попросил объяснения епископ, вставая с кресла. Он взял со столика небольшой кувшинчик, налил себе немного белой малвазии в изящный серебряный бокал и отпил.

Секретарь с заметным облегчением выдохнул, и начал объяснять:

– Подробностей немного. Кто-то аккуратно начал расспрашивать наших людей: братьев-прислужников и сопровождающих. До информаторов еще не добрались, но некоторые уже нервничают. Говорят, им кажется, что за ними кто-то ходит.

– А что за личности их расспрашивали? – Констанс стремительно развернулся, и пристально посмотрел на секретаря. – Описать могут?

– Уже опросили. К ним подходили всегда разные люди, от простолюдинов до клириков. Внешность не совпадает.

– Та-ак! Кому-то я дорожку перешел! Знать бы еще кому именно! – он отвернулся, поставил бокал на столик и подошел к окну.

Солнце садилось, окрашивая белые крепостные стены ауберга в золотисто-розовый цвет. В задумчивости епископ побарабанил пальцами по свинцовому оконному переплету. От подобных известий хорошее настроение в миг улетучилось.

А Боклерк терпеливо ждал.

– Плохо, конечно, – наконец произнес Констанс. – Но не неожиданно. Отправь послания во все поместья, если кто будет интересоваться хоть чуточку мной или моими средствами, пусть сразу же извещают. Предупреди братьев, чтобы с посторонними не болтали, и обязательно постарались захватить мне хоть одного любопытного. А уж там допытаем.

Он вернулся и снова сел в кресло, тщательно расправив складки сутаны на коленях. Секретарь сложил донесения, поданные ему епископом обратно в папку, и опустился на стул, на котором сидел прежде.

– Так теперь вернемся к нашим баранам, – как-то устало предложил его преосвященство, после недолгого молчания. – Деньги, скорее всего, у кардинала появляются от Сисвария, но почему-то тот не записывает их в расходную книгу.

– А может у него есть еще одна? – предложил Боклерк.

– Возможно, конечно, но тогда бы умнее было не только приход не записывать, но и расход. Ты знаешь, как это бывает. Но мой человек делавший списки служит непосредственно у кардинала, и чтобы он не нашел ее при тщательном обыске… Подобное маловероятно. Похоже, Джованне боязно разглашать источник средств, а вот траты он записывает туда по привычке. Наверное, как-то так, – рассудил епископ, и опять задумался. – Попробуем пойти другим путем! – определился он после пятиминутной паузы. – Здесь все дело в Сисварии. Собери все сведения о молодости этого резвого козла. Думается мне, что корень всех его денег скрыт там. Ты не помнишь, почему скандал с его болячкой не был сильно раздут?

– Сейчас посмотрю, ваше преосвященство, – сказал Боклерк, встал и направился к большому шкафу, стоящему у стены слева. Открыл дверцу, вынул какую-то книгу и тот отъехал в сторону, открывая потайную комнату. Секретарь зашел во внутрь, достал большой растрепанный, распухший от вложенных записок том, и положил его на епископский рабочий стол. – Вот, здесь собрана вся подшивка церковных дел за 487-ой год, – Констанс поднялся и пересел на кресло, что стояло у стола. – Из-за того, что епископ Сисварий прежде не попадал в сферу интересов вашего преосвященства, то четкой подборки на него нет. Скорее всего, здесь имеются разрозненные заметки.

В дверь постучали, и, не дожидаясь ответа, в кабинет зашел брат-прислужник с подносом, уставленным тарелками с несколькими блюдами и кувшином вина.

– Ужин его преосвященству, – негромко произнес он, ставя поднос с краю на рабочий стол. Это был невысокий, субтильного телосложения мужчина, в положенной рясе и скалипуре, откинутом на плечи, как носят все старшие братья ордена Святого Варфоломея.

Прислужник поклонился и собрался, было, выйти, как его окликнул Боклерк.

– А почему брат Эжен сам не подал ужин?

– Он немного занят, боится, что ростбиф из ягненка подгорит, и попросил подать меня, – смиренно объяснил тот, не поднимая на секретаря глаз.

– Постой! – Констанс оторвался от чтения записей и теперь внимательно рассматривал принесшего поднос. – Подойди-ка сюда.

Брат подошел к рабочему столу.

– Налей и выпей, – приказал епископ, указывая на кувшин с вином.

– Ваше преосвященство, я же не могу пить из вашего кубка, я недостоин…

– Пей!

Брат взял с подноса кубок, слегка дрогнувшей рукой налил в него вина из кувшина, и уже было поднес ко рту, как неожиданным резким движением выплеснул содержимое Констансу в лицо. Следом запустил кубок, метясь в голову, а после, сорвавшись с места, кинулся к двери. Секретарь быстро сориентировавшись, постарался загородить ему дорогу и с криком бросился на перерез. Прислужник вытащил откуда-то из складок рясы недлинный нож и, не глядя, отмахнулся от Боклерка. Тот с неожиданным проворством нырнул в сторону и вниз, все же стараясь при этом сбить беглеца своим телом с ног.