Ковалевская Елена - Письмо с которого все началось

Проезжая по улицам епископ Констанс решал, какие действия перво-наперво необходимо предпринять, ведь против него играло время – самый неумолимый соперник. Он не знал, с как быстро распространяются сведения, сообщенные в письме, неважно правдивые или ложные, однако использовать их собирался себе во благо. Если допустить: что данные верны, то исполнение задуманной интриги, которую он планировал и выстраивал в течение нескольких лет, придется отложить.

Продемонстрировав герб ордена изображенный на бортовых щитах, тем самым заявив всем любопытным, кто именно прибыл в Sanctus Urbs, карруса неспешно подкатила к воротам ауберга ордена Святого Варфоломея. Перед ними в карауле в парадных доспехах с гвизармами в руках застыла тройка боевых братьев. Их обязанностью была не столько охрана, сколько демонстрация богатства и силы ордена. Солнечные лучи, слепя глаза, играли на начищенных до зеркального блеска нагрудниках кирас, избегая красного простеганного жупона, они перескакивали на наголенники, отражались от сабатонов и вновь взмывали вверх к шапелям. Попасть сюда в стражники считалось почетным, и при желании можно было сделать неплохую карьеру. Правда, после такой синекуры многие седели раньше положенного срока, да на старости лет просили о переводе куда подальше, а не в фирмари при ауберге. (Гвизарма – вид алебарды с длинным узким, слегка изогнутым наконечником, имеющим прямое, заостренное на конце ответвление. Первый клинок, прямой и длинный, служил для поражения врага, а вторым искривленным клинком перерезали сухожилия у лошади противника. Жупон – простеганная шерстью или льном куртка приталенная по фигуре, достигает середины бедра, может быть расклешена от талии, к нему на плетеных шнурах крепились части доспеха. Жупон так же служил повседневной одеждой. Сабатон – латный ботинок. Шапель – шапель-де-фер – шлем пехотинца с полями по форме напоминающий шляпу. Синекура – (без заботы (лат.)) должность, дающая хороший доход, но не требующая труда. Фирмари – больница в орденском замке, служившая одновременно приютом для престарелых боевых братьев.)

Повозка, миновав внешний двор, въехала во внутренний, и едва успела остановиться, как к ней подбежали двое братьев-прислужников и опустили борт. Епископ, кряхтя и опираясь на протянутые руки, спустился на мощеный плитами двор. Утвердившись на ногах, с трудом выпрямил согнутую спину и расправил плечи. Растрясло в дороге – все-таки не молодой юноша.

Брат Болерк выбрался следом, держа в руках оставленные внутри книги и походный сундучок, а помощники, что помогали епископу выбраться из каррусы, принялись за разгрузку вещей.

Его преосвященство Констанс хозяйским взором окинул двор – как ни крути второй человек в ордене после командора – и неторопливо направился в свои апартаменты, расположенные в правом крыле. Марк не зная, что делать, потянулся, было за ним следом. Но секретарь, подозвав одного из братьев вышедших поглядеть на прибытие, перепоручил заботу о мальчике, а потом устремился за Констансом.

Двор крепости был чрезвычайно просторен. Посреди него, притягивая к себе взгляды, возвышался белоснежный каменный исполин – бергфрид – главная башня замка, которая должна была служить последним оплотом для обороняющихся на случай захвата. Однако при отсутствии военной опасности на протяжении нескольких веков, она была перестроена и дополнена всеми удобствами для проживания командора. Справа и слева от башни, во флигелях располагались апартаменты епархиальных епископов и их свиты. Несмотря на кажущуюся простоту отделки фасадов, все говорило о достатке, непрозрачно намекая на финансовые возможности его обитателей. Вход в апартаменты его преосвященства епископа Констанса ничем не отличался от прочих: лестница из белого мрамора, перила и надвратная арка, покрытые резьбой из перевитых виноградных листьев и лоз, дверь из мореного дуба с бронзовой головой льва посередине, держащая в пасти кольцо с молоточком.

Брат Боклерк, опередив епископа, спешно поднялся по лестнице и коротко постучал. Дверь почти сразу пошла вовнутрь, ее с натугой открывал прислужник. Он был облачен в серую рясу, подпоясанную широким ремнем, поверх был одет скалипур того же цвета, только капюшон оказался откинутым на плечи, что по уставу разрешалось лишь старшим братьям.

– Слава Господу! – произнес он, явно обрадованный приездом главы своей епархии.

– Во веки веков! – сухо ответил секретарь.

– Аминь, – Констанс поднялся и подставил руку для поцелуя. Брат коснулся губами аметистового перстня и отступил в сторону, продолжая удерживать массивную дверь.

– С приездом ваше преосвященство, – поприветствовал прислужник, не спеша более выражать свою радость, поскольку прекрасно знал – епископ не любит словоохотливых.

– Спасибо, Эжен, – поблагодарил тот брата отворившего дверь и, войдя в холл, отдал распоряжения: – Как можно скорее подготовь купальню, и воду сделай погорячее, я весьма устал в дороге. А после подай легкий ужин в мой кабинет. Предай брату Джарвису, чтоб тот поспешил доложить Боклерку о произошедшем за мое отсутствие. Командор сейчас в ауберге?

Вот так, сей же миг разговор пошел о делах. Брат-прислужник привычный к особенности епископа озадачивать массой дел сразу, ответил на все разом.

– Купальня будет готова через пол часа. Рулады из кроликов в имбирно-клюквеном соусе с зеленым горошком, печеные перепелиные яйца, сдобные хлебцы с паштетом из гусиной печени, галеты из устриц и буженину с медово-коричной корочкой подадут, как только вы пожелаете. Командор в Паласте Святого Престола и неизвестно когда прибудет.

Изнутри апартаменты выглядели не столь сдержано, как снаружи: затянутые цветными шпалерами стены, мебель из торинского розового дерева, мозаичный пол. На второй этаж, непосредственно в епископские покои вела лестница, покрытая яшмовыми плитками. Брат-прислужник еще раз поклонился и пошел на кухню. Констанс начал подниматься к себе, секретарь двинулся следом, зная, что теперь последуют приказания для него; верно – они посыпались как из рога изобилия.

– Боклерк, к утру собери сведения о матери настоятельнице боевого женского ордена, появившейся так некстати с этим посланием. Выясни, по-прежнему ли наше высокопреосвященство Сикст и Папа на ножах, это обязательно сделать до того, как мне придется явиться к нему на аудиенцию. Узнай как дела у нашего 'непримиримого епископата', не слишком ли сильно они продвинулись в своих намерениях, и что предпринял по этому поводу командор. А то опять мне придется в этом… – он слегка шевельнул кистью, будто бы стараясь подобрать слово помягче. – В этом серпентарии наводить порядок. Как там наш secundus fidem merens (второй достойный доверия)? Я ему не слишком доверяю, – епископ слегка приподнял уголки губ, улыбнувшись своему каламбуру. – Жду тебя после завтрака. Когда командор прибудет, сообщи ему, что я прошу принять меня завтра, после вечерней молитвы. Так что еще?