Анна Бройдо - Абхазы

Другой мрачный эпизод, о котором нам приходилось слышать от нескольких информантов, был связан с достаточно тёмной личностью волонтёра из Калмыкии, известного на Гумистинском фронте под прозвищем Калмык. Он приказал группе пленных грузин встать на колени, когда же один отказался, ножом перерезал ему коленные сухожилия, тем самым подкосив храбрецу ноги. Присутствующие абхазы немедленно вмешались и прекратили издевательство. Вскоре Калмык был убит самими абхазами «при невыясненных обстоятельствах». Судя по сообщениям, он вообще отличался садистскими наклонностями, информанты рассказывали о нём с отвращением и почти суеверным ужасом. Характерно, что, рассказанная нами в ответ сходная история, имевшая место в белорусском партизанском отряде в годы Великой Отечественной войны, была выслушана с напряжённым вниманием, а развязка – с заметным облегчением. Было очевидно, что мои собеседники, хотя и считают уничтожение такого нелюдя актом справедливости, как абхазы, испытывают серьёзный комплекс вины за убийство их соплеменниками человека, который «пришел за них воевать». При этом информанты вполне осознавали, что Калмык, несомненно, при принятии решения приехать в горячую точку руководствовался вовсе не солидарностью с абхазским народом, но возможностью удовлетворения своих патологических потребностей.

Представитель аналогичной Комиссии Республики Грузия М. Топурия в беседе с нами подтвердил единичный характер подобных эксцессов. Он также отметил отсутствие претензий грузинской стороны к условиям содержания пленных абхазской стороной на гауптвахте в г. Гудаута. Во время нашего посещения в апреле 1993 года там находилось пятеро пленных бойцов грузинской армии. Начальник гауптвахты Ш. Джопуа изложил свой взгляд на проблему: «Я обижен на них, но, пока они здесь – я не злой на них. Пленного если поймал, то, как во всех войнах, необходимо его достойно содержать: я постриг их, помыл - они бородатые были, обросшие, как дикие люди были все. Вот Гурам, сухумский житель, поступил сюда весь обожжённый. И первое, что я сделал - вызвал ему врача».

Действительно, все пленные выглядели здоровыми, подтвердили, что обращение хорошее. Держались настороженно, но спокойно. Размещение - по четверо в камере на двухэтажных койках, одеты тепло, в армейские бушлаты. Дневной рацион питания - 120 грамм хлеба и чай с сахаром утром и вечером, в обед - та же порция хлеба и густая горячая похлёбка. В тех же условиях в соседней камере содержались и уличённые в мародёрстве, пьяном буйстве или ином недостойном поведении бойцы абхазской армии.

Особо следует выделить такой аспект, как обращение с ранеными пленными. С абхазской стороны необходимость их лечения дискуссиям не подлежала. Все опрошенные нами медики однозначно разделяли эту точку зрения, разнясь лишь в мотивировке: некоторые ссылались на Апсуара, другие – на специфику профессии: «такая иной раз ненависть к горлу подкатывает, но я клятву давала, приходится, как положено, помощь оказывать». Начальник Медицинской службы Гумистинского фронта Л.З. Аргун на наш прямой вопрос, кого он в первую очередь отправит на операционный стол – легко раненого абхаза или тяжело раненого грузина, лаконично ответил: «По показаниям» (т.е. «очередность зависит только от тяжести ранения»). Он однозначно отверг нашу догадку о Клятве Гиппократа, как основе своей позиции, объяснив свои действия следующим образом: «Так меня дома учили».

В сентябре 1993 г. мы присутствовали при весьма бурном обсуждении группой девушек-санинструкторов (не профессиональных медработников) следующего эпизода: раненая военнослужащая грузинской армии была в бессознательном состоянии подобрана и вывезена с переднего края абхазской санитарной машиной. Очнувшись по пути в госпиталь, она тяжело ранила сидящего рядом врача. Девушки единодушно расценили её поступок не как героический, но как крайне бессовестный и неблагодарный: «она подняла руку на тех, кто её раны лечит!» Не менее эмоциональную реакцию – уже среди профессиональных врачей – вызвал факт обнаружения 29 сентября в военном госпитале пос. Агудзера близ Сухума более десяти тяжелораненых, брошенных грузинской армией при отступлении. «Без единой медсестры, в крови и кале!», - негодовал военный врач Ю.Г. Когония, руководивший их транспортировкой в лучше оборудованную Вторую сухумскую городскую больницу. Оставление грузинским медперсоналом на милость врага своих беспомощных раненых было расценено абхазскими медиками как пример преступного пренебрежения профессиональным долгом и этикой.

Стоит подчеркнуть, что все раненые грузинские военнопленные неизменно получали необходимую медицинскую помощь, уход и охрану. Последняя мера на абхазской стороне (в отличие от грузинской) носила превентивный характер: за всё время вооруженного противостояния не было зафиксировано ни одного случая нападения на военнопленных в абхазских госпиталях.

Получали необходимую медицинскую помощь, чему мы неоднократно были свидетелями, и раненые грузины из числа мирного населения, в том числе. Более того, наиболее немощных после выздоровления оставляли жить при госпиталях: «Вот дедушка грузинский сидит, его из Эшеры раненого привезли. Сейчас он уже здоров, можно бы и выписать, но просто по-человечески жалко - куда ему идти, дом его разрушен да еще и обидит кто старика...». Можно ответственно утверждать, что практика эвакуации гражданского населения (в том числе и грузин) из зоны боевых действий на абхазских машинах с Красным Крестом носила систематический характер, ограничиваясь лишь отсутствием мест.

Таким образом, очевидно, что абхазская сторона в ходе противостояния в целом соблюдала требования международного гуманитарного права: «Лица, сложившие оружие, выбывшие из военных действий вследствие болезни, ранения, задержания или по другим причинам, а также лица, не принимающие непосредственного участия в военных действиях, имеют право на уважительное отношение к их жизни, физической и моральной неприкосновенности. Они при всех обстоятельствах имеют право на защиту и гуманное обращение без какой-либо дискриминации» 1. Наши наблюдения подтверждает и Заявление Генерального секретаря Организации Непредставленных Народов (ОНН) М. Ван Вальта ван Прага от 7 ноября 1992: «В грузинских войсках не было дисциплины и, как показали жертвы и свидетели, с которыми говорили члены нашей миссии, имели место издевательства, избиения мирных жителей, беременных женщин и детей со стороны грузинских войск. Это подтвердил нам командир грузинского отряда, взятый в плен абхазскими войсками в Гагре. Мы не нашли никаких доказательств каких-либо массовых убийств, совершённых абхазами в Гагре, как об этом сообщали представители грузинских властей и прессы. На самом деле местные жители, включая грузин и русских, утверждали, что подобные заявления являются всего лишь пропагандой» 2. К образцам такой пропаганды, безусловно, относятся и вымышленные, но широко растиражированные в ряде российских средств массовой информации шокирующие эпизоды: об игре в футбол отрезанными головами грузин после освобождения абхазскими формированиями г. Гагра, о тех же отрезанных головах, валяющихся в сентябре 1993 года «между лежаками сухумского пляжа». Безусловно, ожесточенные бои, предшествующие освобождению г. Сухума, обнаружившиеся факты преступлений против человечности, совершённые в период оккупации в отношении негрузинского населения, не способствовали проявлениям благодушия и гуманизма, тем более, что в абхазской (впрочем, как и в грузинской) культуре, сильно развиты представления о коллективной ответственности. Очевидно, именно эти ________________________