Александр Архиповец - Танцующая в пламени.

Ночью в Тор прокралась зима. Проснувшись, Постав увидел, что за окнами все белым-бело. В воздухе еще кружились одинокие снежинки, мягко ложившиеся на укутавшее землю пушистое покрывало. Легкий морозец был как нельзя кстати. Он позволял, не привлекая внимания горожан, облачиться в меховую шапку и теплую накидку, скрывавшие присущие всем наследникам Тора орлиные черты. В таком наряде лотширец больше напоминал богатого купца, чем высокородного аристократа. Сопровождал его лишь Юргис. Появление на улице с ним никого не должно удивить. Да и город Асис знал прекрасно.

Они прошли добрую половину Тора, прежде чем увидели пустырь. Даже искрящийся на солнце чистый снег не мог сгладить ощущения унылости и заброшенности этого места. Невозможно было представить, что некогда здесь билось сердце герцогства, красовались величавый дворец, часовня и парк. А ведь, по семейным преданиям, именно отсюда брал свое начало род правителей Торинии, в жилах которых якобы текла божественная кровь. "Гак ли это? Или подобная чушь рассчитана на уши глупцов? мерно шагая, размышлял Постав. - Будь эти боги так могущественны, разве допустили бы, чтобы от их святилища остались обгоревшие развалины?

Разглядывая жалкие руины с копошащейся возле них кучкой у герцога, он с сомнением пожал плечами.

"Что хочет здесь найти Лавра? Не иначе, морочит голову муженьку.

Неужели ловушка? Но расправиться со мной можно было и в доме купца.

Зачем все так усложнять?"

Тем не менее, не желая зря рисковать, граф остановился чуть II сторонке и отправил вперед Юргиса. Но слишком поздно. К мим уже спешили солдаты личной охраны герцогини.

- Асис, ты что здесь потерял? Хочешь скупить пустырь?

- Упаси меня боги от такой дерзости! - воскликнул Юргис, и без того не помнящий себя от страха, а теперь и вовсе поникший. - Мы пришли по воле Ее Превосходительства. Герцогиня

Финская любезно назначила нам встречу в часовне. Миледи хочет приобрести мрамор и красное дерево.

Слова Асиса показались охранникам правдоподобными, и те, тщательно обыскав купцов, повели их к часовне.

Войдя, Постав сразу увидел стоящую к ним спиной и внимательно рассматривавшую поврежденные фрески герцогиню. В полумраке развалин

Лавра казалась центром Вселенной. От нее нельзя было отвести взгляд.

Одетая в длинную, до самых пят, драгоценную тапировую шубу, с черными волосами, волнами с падавшими на плечи, воедино сливавшимися с драгоценным мехом. Она выглядела потрясающе. Инкрустированный золотом кожаный пояс плотно охватывал талию.

Не оборачиваясь, миледи проворковала бархатным голосом:

- Мрамор и дерево! О-очень интересно… Нужно подумать…

Ее слова заставили Постава нахмуриться, а купца до смерти перепугаться.

"Откуда герцогиня знает, что я соврал охране, - думал он. - Ведь слышать мои слова она никак не могла. Да я и сам не знал, что скажу".

Мысли Асиса прервал не терпящий пререканий голос Лавры:

- Все, кроме Постава, вон!

Присутствующие, не ожидавшие столь резкого перехода, опешили.

Первым понял, чего от него требуют, купец и с нескрываемой радостью бросился к двери, справедливо полагая, что чем дальше от демона, тем лучше.

- Я сказала вон! - повторила она с такой интонацией, что мороз пошел по коже.

У дверей возникла давка: с подобным усердием не исполнялись приказы самого Фергюста.

Наконец, в часовне остался лишь Гюстав. Оробев, словно юноша перед строгим учителем, сделал несколько неуверенных шагов в сторону все еще стоявшей к нему спиной миледи.

И тут она резко обернулась. Ослепленный великолепием герцогини, маркграф замер. Он жадно ловил ртом воздух, пытаясь собрать рассыпавшиеся мысли. Здравый смысл, побежденный магией красоты, отступил. Перед его глазами предстала богиня из легенд или древних баллад. Первое их знакомство в счет не шло. Тогда Лавра была совершено иной - тоже недоступной и красивой, но все-таки обычной женщиной. Но сейчас! Сейчас все по-другому! Перед ней не смог бы устоять ни один смертный. Поток магнетизма, струящийся из колдовских глаз, лишал разума, затягивал в трясину безумно-сладостного забвения. Еще мгновенье и он, утратив самосознание и волю, безвозвратно канул бы в пучину. Но, собравшись с силами, Гюстав стряхнул наваждение и еще раз как бы с иной стороны посмотрел на Лавру.

Лик женщины разительно изменился. Вместо черных кудрей из-под меховой ленты змеями вырывались языки пламени, а лицо стало походить на мордочку мифического огненного зверька. Гюстав ощутил, как полыхнуло жаром, и, прикрывшись рукой, невольно отшатнулся. Когда способность видеть окружающий мир возвратилась, перед ним вновь, насмешливо улыбаясь, стояла герцогиня Торинии.

- Итак, граф, Вы искали встречи? Верно, хотели что-то сказать?

Слушаю.

Как назло, все заготовленные фразы внезапно исчезли. Маркгаф молчал, не зная, с чего начать. Все слова казались глупыми и неуместными.

Зачем он здесь? Что ищет? На что надеется? Хочет использовать

Лавру в своих интересах? Да это же просто смешно! Миледи сама использует кого хочешь. Лишь она чего-то стоит в жизни! Все остальное - чушь и суета. Только за ее любовь стоит (бороться и погибнуть! Вот для мужчины единственно достойная цель! Без миледи и герцогство ни к чему. Да что там герцогство! Весь белый свет не мил!

- Ваше Сиятельство! У меня нет слов, чтобы выразить свое восхищение. Я получил ответы на все, что меня так долго мучило.

Повторю лишь то, что уже говорил раньше, если Вам вдруг понадобятся мой меч или жизнь - возьмите их. Они у Ваших ног. Стоит лишь пожелать… В Лотширии Вы всегда самая желанная гостья. Нет, что я говорю?! Госпожа! Прошу лишь помнить, кони и охрана в любое время ожидают у купца Юргиса. Теперь я смиренно удаляюсь. Прощайте и строго не судите пылкого поклонника.

- Ну что ж! Ступайте граф, ступайте! И не забудьте попросить богов о том, чтобы я случайно не приняла Вашего предложения.

Сказав это, она потеряла всякий интерес к визитеру и вновь повернулась к стене.

Гюстав же, не помня себя от пережитого потрясения, направился к двери.

Обратный путь он почти не запомнил, витая где-то очень далеко и пребывая в состоянии какой-то чудной прострации. Фантасмагорические картины, поочередно сменяя друг друга, кружились в разгоряченном мозгу: чудом восставшая из руин часовня… жившие на ее стенах фрески… тут же, рядом с ними, сплелись в единый клубок видения из прошлого и будущего. В колдовском огне, охватившем его замок, плясали саламандры… Жуткая картина побоища, где кричали, истекали кровью раненые, и, устремивши в вечность взгляд, многозначительно молчали мертвецы. Вдруг он увидел сыновей и, как ни странно, рядом с ними Бареля. Гюстав звал их, но они не слышали, и вскоре исчезли.