Вахтанг Ананян - На берегу Севана

- В ваших градусах я ничего не понимаю, милый мой, - спокойно ответила бабушка. - В последний день цыпленок - уже готовая птица, ему уже дышать воздухом надо, бегать, есть. Теплоты человека для него довольно. А градусов я не знаю… Знаю только, что согреешь на груди - обязательно выйдут, выживут.

- Верно, верно! - поддержал бабушку Армен.

- Значит, так и сделаем. Асмик, собирай школьников! - приказал Камо.

Видя Камо и его товарищей озабоченными, школьники почувствовали, что произошло что-то неладное.

- Что случилось? - тревожно спрашивали они. Камо кратко сообщил о том, что случилось на ферме.

- Для спасения жизни гусят вы должны по нескольку часов продержать под мышками яйца, - сказал он.

Необычное предложение это сначала всех крайне удивило. Его готовы были принять за шутку.

- Как так? Стать наседками? - спросила одна маленькая насмешница и фыркнула.

Все засмеялись.

Но тут взволнованно заговорила Асмик:

- Надо спешить, надо спешить! Нельзя опаздывать - ведь там умирают маленькие беспомощные птенцы! Умоляю вас… - Голос у Асмик задрожал.

Волнение, охватившее ее, передалось всем. Школьники, за минуту перед тем весело шутившие, посерьезнели.

- Ну, чего же мы ждем? - раздался звонкий голос с. - Идем, идем спасать гусят!

Дети бросились к колхозному сараю.

- Будьте осторожны, не раздавите яйца у себя под мышками, - предупреждала всех Асмик. - Если не вылупятся - духом не падайте: могут немного запоздать.

- Горе тому, кто раздавит яйцо! - - грозно хмурил брови Грикор.

- Опозорились мы перед селом… - ворчал дед Асатур. Все же и он, спрятав на груди несколько яиц, понес их своей старухе.

- Бери, Наргиз, бери… Ничего не поделаешь: раз ошиблись, надо исправить ошибку, - сказал дед жене. - Да ты бы пошла к детям, показала, как надо делать, а не то всех гусят передушат.

…Асмик и сама не спала всю ночь к матери не давал уснуть.

- Мам, опять стукнул… Ну почему же не выходит? - то и дело говорила она.

Чтобы не уснуть, Асмик принялась читать, но вскоре книга выскользнула из ее рук и упала на пол.

Асмик в ужасе проснулась. Первой ее мыслью было: не задавила ли она птенца?

Как бы в ответ на вопрос девочки, под мышкой у нее что-то зашевелилось.

Асмик сунула руку за пазуху, нащупала и вынула обломки скорлупы, а вслед за тем извлекла и крошечное существо неуклюжее, круглое, с едва пробившимся пушком и плоским клювиком.

Беспомощное, оно до слез растрогало девочку.

- Какой славненький, какой хорошенький! - повторяла Асмик, разглядывая сидевшего на ее ладони новорожденного гусенка.

Так было в эту ночь и во многих других домах в селе Личк. У детей под мышками начинали шевелиться птенцы, слышался легкий хруст разбиваемой скорлупы, тоненький писк. Легонькие, пушистые, теплые созданьица выглядывали на свет из своих темниц.

Ну и радость же была в тот день в селе! Детям не хотелось расставаться со своими питомцами.

Они ласкали гусят, кормили крутым желтком и очень неохотно относили на ферму.

На ферме царила сумятица. Начали вылупляться гусята и у наседок.

Наседки сердито клохтали, не зная, что им делать - то ли опекать новорожденных, то ли сидеть на яйцах, ожидая запоздавших.

Их, по-видимому, удивлял странный вид цыплят: таких неуклюжих в жизни у них не было!

Начали трескаться яйца и во втором, исправном инкубаторе. Дед Асатур поглядывал на кругленьких птенцов, копошившихся в «печке», и только покачивал головой.

И так велика была радость деда, что он поспешил сейчас же домой, чтобы поделиться мыслями со своей старухой.

- Говорю тебе, Наргиз, из этой железной печки цыплята сотнями выходят, - рассказывал старик, по своей привычке все преувеличивая. - Ты подумай только, какую умную штуку выдумали! Подумай только, сколько кур освобождается от своих обязанностей: не надо им целый месяц на яйцах сидеть, не надо цыплят опекать… Пусть себе железная наседка цыплят выводит. Видишь ты, до чего наука дошла!

- Чтоб мне ослепнуть! Да разве без матери цыплят выводят? Разве без сердца душа живая родиться может?… - возмутилась старуха.

- Что тут сердцу делать? Цыплята выходят, Анаид их кормит, ходит за ними - какая тебе еще нужна мать, какое сердце? - рассердился дед.

- Как же можно без матери? Разве без матери обойдешься? - негодовала Наргиз, как и все матери, проведшая немало бессонных ночей у колыбели своих детей.

И странно было ей слышать, что какое бы то ни было живое существо может родиться и жить без материнской ласки и заботы.

Дед заторопился назад в сарай.

Однажды ферму навестил -председатель колхоза Баграт. Увидел гусят, и в глазах у него забегали веселые огоньки. Но он и виду не подал, что рад. Наоборот, он принялся сурово отчитывать собравшихся комсомольцев:

- А ну-ка, хозяева, отвечайте! Ферму вы устроили, а о корме для птиц на зиму подумали?

- Корм мы из дому принесем, - ответил Камо.

- Из дому?… Эх, несерьезный вы народ! Так большие дела не делаются. Там, внизу, я приказал вспахать полгектара земли. Возьмите ее. Подите на склад, вам дадут ячменя семенного. Посейте. Вот вам и корм… Ну, чего опешили? Говорю, подите к завскладом, ордер уже выписан.

Баграт повернулся, сделал несколько шагов, но опять остановился:

- Землю эту обработаете сами. Агроном поможет вам это сделать по всем правилам агрономической науки. Иначе - отберу!

Председатель ушел.

Ребята поглядели друг на друга и чуть не пустились плясать от радости.

- Ну, Армен, - весело сказал Камо. - тебе поручается организовать «посевную кампанию» и собрать такой урожай, чтобы на каждого птенца по пять килограммов ячменя получить!

- Армен не оставит моих птенцов голодными, - вмешалась Асмик. Она сказала это так ласково, что Армен покраснел.

- Конечно, - тотчас согласился он, - голодными не останутся. Ячменя вполне хватит, тем более что одного птенца из четырех мы выпустим на озеро.

- Одного из четырех? - обеспокоилась Асмик. - Почему так много?

- Не много. В прошлый раз мы собрались - тебя тогда не было - и с дедушкой Асатуром стали подсчитывать, сколько бы птенцов вышло из собранных нами яиц осенью, если бы мы не тронули этих яиц. Ну вот, подсчитали и решили, что подрос бы и остался на Гилли только один из четырех. Поэтому, чтобы отдать свой долг Гилли…

- Ой, не говори, это ужасно!… - перебила его Асмик. - Столько забот, мучений и… выпустить!

- А природа? Ведь мы натуралисты и должны понимать… Ты погляди, Асмик, какое мы блестящее дело сделали, а ведь нас за него и браконьерами окрестили, и еще не знаю кем! Гилли получит назад полностью то, что мы взяли у него. Мы нанесли ему вред - мы его и покроем. Да у нас останется сто пятьдесят птенцов сверх того, что могло бы остаться на озере, если бы мы не взяли яиц. Что же тут нехорошего? Что могут сказать те, кто обвиняет нас в расхищении природных богатств и в браконьерстве?… Вот, Асмик, дорогая, посмотри, чтоб у одного из четырех твоих питомцев крыльев не подрезали, Этим - лететь на юг!…