Вахтанг Ананян - На берегу Севана

Под вечер дед -Асатур зашел на ферму. Там не было ни души. Вдруг старик заметил притаившегося за изгородью Сэто.

- А ну, убирайся-ка подальше от фермы, не то, клянусь бородой, шкуру спущу! - закричал охотник.

- Какая там ферма! - засмеялся Сэто. - Ваша ферма в реке плавает!

Дед кинулся к речке.

И в самом деле, крошечные гусята, утята, лысухи, оказавшись в своей стихии, в восторге плавали, окунались в воду, ныряли…

Наседки в ужасе бегали по берегу и на своем птичьем языке, громко кудахтая, звали на помощь. Таких странных цыплят они никогда еще не видали!

Весело смеялись сбежавшиеся школьники. Шутник Грикор на ручной тележке с грохотом провез мимо них инкубаторы.

- Дорогу, дорогу! - кричал он. - Железная наседка спешит на помощь своим птенцам!

Читатель, проезжая в июне через Семеновский перевал, ты не сможешь сдержать восхищения, увидев озеро Севан. Как бы ты ни спешил - остановишься, чтобы насладиться несравненной красотой водной лазури, покоящейся в объятиях гор. Прекрасен Севан в это время года! Всегда обнаженные и мрачные горы вокруг озера в июне одеваются в пышный зеленый наряд, украшаются несчетным множеством цветов. И, когда смотришь на Севан, два резко различающихся в своей окраску тона радуют глаз: безграничная голубая ширь водной глади и уходящая от берегов озера вверх, к небу, изумрудная зелень гор.

В одно июньское утро на склоне горы, нависшей над селом Личк, сидели наши герои и любовались расстилавшейся перед ними мирной картиной.

Колхозный сторож Асатур, постоянный их спутник, сидел рядом и, сжимая в коленях ружье, зорким взглядом осматривал зеленые колхозные поля пшеницы и плантации табака: не забрела ли, часом, куда-нибудь скотина? Невдалеке паслись телята, а из-за густой живой изгороди доносился разноголосый хор пестрых питомцев новой птичьей фермы.

Воздух был напоен ароматом цветов. Мелодично жужжали пчелы, неутомимо перелетая с цветка на цветок.

Над водной гладью Севана поднимались легкие, едва заметные испарения, покрывая ее тонкой, прозрачной пеленой. Казалось, мать-природа набрасывала нежнейший покров на свою любимую дочь - сказочную спящую красавицу.

Мир и покой царили вокруг, и только время от времени доносилось с Гилли зловещее: «болт… бо-олт… болт!…»

- Ну, не насмешка ли это, Армен? - спросил Камо.

- Что?

- Да то, что наше село погибает без воды, а там, внизу, ее целое море… Там земля задыхается под водой!

Армен ответил не сразу. В последние дни ребята были озабочены и печальны: начались засушливые дни.

- Что бы там ни говорили, - сказал после небольшого раздумья Армен, - вода в озеро Гилли откуда-то поступает. Ты сам подумай, Камо: откуда в Гилли так много родников, вернее - ключей? Откуда они берутся? Может быть, как раз под нашими полями есть какие-нибудь подземные воды. Раскопать бы, вывести наружу.

- Ну и придумали - воду из-под земли добывать! Вон перед вами море целое. Попробуйте, если вы такие молодцы, оттуда ее взять, - вмешался дед.

- Что ж, и возьмем! - вспыхнул Камо. - Надо построить гидроэлектростанцию, она и станет подавать нам воду… Ведь поднимают уже воду озера Айгер-лич и Зангу у села Канакер - я читал об этом.

- Да, но такие дела сразу не делаются, а вода нам сейчас нужна, - сказал Армен.

- А озеро, вместо того чтобы приближаться к нашим полям, все дальше от них уходит, - с горькой улыбкой добавил Грикор.

- Верно, и уже довольно далеко ушло, - подтвердил Камо. - На сколько упал уровень воды в Севане? Ты знаешь, Армен?

- На три метра.

- Только? И так много земли освободилось из-под воды?

- Это потому, что у нашего берега озеро очень мелко: глубина Большого Севана [Озеро Севан делится на две части: Большой и Малый Севан. Поверхность Большого Севана равна 1032 квадратным километрам] самое большее - пятьдесят метров. А через пятьдесят лет эта часть Севана и вообще перестанет существовать.

- Жаль… - вздохнул Камо. - Такая красота исчезнет!

- Нечего жалеть, тогда эти места еще лучше будут. Все эти земли покроются пышными садами, цветниками… Я подсчитал, Камо, что здесь, на новых землях, поместится сто сел.

- Ух, сто сел! - воскликнул Грикор. - Как же так?

- Очень просто. Для того чтобы привести в действие электростанции и оросить Араратскую долину, уровень озера будет понижен на пятьдесят метров…

- Ого!

- Это освободит от воды свыше ста тысяч гектаров прекрасной земли, на которой и поместится сто сел со ста тысячами жителей.

Внимание Грикора все время раздваивались. Хотелось и с товарищами побыть, принять участие в их интересном разговоре, но надо было и за телятами следить - опять их ему поручили. А телята все время пытались, негодные, уйти на берег озера, где уже высоко поднялись и колосились посевы «армянки». И Грикор, подпрыгивая на одной ноге, бежал, кидая камни, к телятам, нарушавшим запретную границу:

- Ого-го, проклятые!… И как это они понимают, что пшеница вкуснее простой травы?

- А ведь не земля выходит из-под озера, а золото, настоящее золото! - говорил в восхищении старый охотник, глядя на молодые побеги, поднявшиеся на тех полях, где земля еще недавно была покрыта водой. - Там пшеница уже в ваш рост, ребята.

- Да, не земля, а золото! - подтвердил Камо. - А прошлогодний урожай картофеля у нас, на том берегу Севана, говорят, не имел равного в мире. Не так ли, Армен?

- Как же, чуть ли не мировой рекорд побили - восемь тысяч пудов картофеля с гектара сняли!»

- Каждая картофелина с добрую хрюшку! - восторженно подхватил Грикор.

- Такие урожаи будут каждый год на том берегу, - сказал Камо. - Дожди смыли с Дали-дага всю землю в озеро, и там образовался жирный ил. Жаль только, что эти земли тоже будут страдать от недостатка воды…

- Жалеть не о чем, - прервал его Армен. - Эти земли будет орошать озеро Гилли - ведь оно лежит выше Севана.

- А те земли, что выше Гилли, наши земли? - спросил Камо.

Ребята умолкли. Как добыть воду? Этот вопрос в течение веков занимал мысли жителей села Личк. И в течение веков оставался нерешенным: люди жили и умирали, мечтая о воде.

Не решили бы, пожалуй, заняться разгадкой этой задачи и наши герои, если бы день этот не был так ярок, и тысячи пчел не слетелись к цветам за душистым соком, и ребята не сидели бы у озера, мирно беседуя со своим старым другом, дедом Асатуром…

Старик долго и с видимым наслаждением прислушивался к монотонной, мелодичной песне пчел.