Олег Жиганков - Римский Лабиринт

«Да хоть бы и венгерский, — подумал Адриан. — Особенно венгерский! — вдруг мелькнуло у него в голове. — Ведь эта девочка ничего обо мне не знает! Ты можешь стать для неё чем-то. Ты можешь быть с нею кем угодно — ведь она ничего не знает об Италии, Риме и о всём, что произошло здесь восемь лет назад!»

Лариса стала первой женщиной Адриана Фера после восьми лет одиночества. И хотя она была проституткой, он чувствовал, что не заслуживает её. То нечеловеческое преступление, призрак которого без конца преследовал его, было неизмеримо страшнее маленьких аморальных действий этой женщины, продающей своё достоинство. Она никому не делала зла, ненавидела то, что делала, но считала, что у неё нет выхода. Ей надо было поддерживать оставшуюся в Венгрии семью; а ещё у неё была мечта вернуться в родной город на маленьком подержанном автомобиле. Она подсчитала, что для этого ей понадобится ещё два-три года.

Адриан находился теперь на дне, а на дне люди не судят друг друга. Они могут не любить кого-то за подлость, за обман, но падения здесь не обсуждаются и не осуждаются. Именно поэтому Адриану спокойно было в мире Тони и Ларисы.

Он действительно бросился тогда изучать венгерский. Набрал в библиотеке кучу книг на венгерском языке, которые они с Ларисой ночи напролёт читали. Адриан вслушивался в неподражаемое течение речи этого удивительного языка. Одним глазом он следил за текстом, который читала Лариса, а другим косился в английский перевод книги. Иногда он останавливал её и что-то говорил по-венгерски, а она смеялась и поправляла его.

Адриан узнал, что Лариса окончила школу и компьютерные курсы и одно время работала машинисткой в какой-то государственной конторе в Венгрии. Платили ей так себе, но работа давала какие-то льготы — какие именно, Адриан так и не понял, — в которых её семья очень нуждалась. В самое ближайшее после её устройства на работу время выяснилось, что взяли её только потому, что она понравилась начальнику отдела. Лариса встала перед выбором: потерять работу или потерять себя. Себя она оценила ниже своей семьи и осталась в отделе. Так продолжалось полгода, пока она не услышала от подруги о возможности поехать на заработки в Италию. И она решила, что раз уж начала продавать себя, то уж лучше делать это в Риме, чем в маленькой затхлой конторе. Так она и оказалась в Вечном городе.

Одно лишь тяготило Адриана в его отношениях с Ларисой — то, что он так и не сказал ей, кем в действительности являлся и что с ним сталось. Для неё он был просто бывшим учителем, который вследствие каких-то обстоятельств, какой-то там болезни, потерял работу. Ей очень нравилось бывать в его маленькой квартире. Она брала с полок разные книги, нюхала их, раскрывала, аккуратно пролистывала и ставила на место. Она вообще очень любила читать, но читала и говорила только на венгерском. Адриану казалось, что это был её способ закрыться от реальности, уйти назад, в своё не такое уж и далёкое венгерское детство…

На двадцать четвёртый день её рождения Адриан приготовил для Ларисы особенный подарок — маленький белый «Фиат». Он купил его на деньги, перепавшие ему от одной весёлой, эксцентричной британской парочки, с которой Адриан целых две недели делился анекдотами и марихуаной. Он не хотел, чтобы Лариса уезжала, но и не желал держать её в рабстве. Адриан испёк пирог и приготовил ужин для двоих в своей маленькой квартирке. Он долго ждал её, не притрагивался к еде. Заснул часа в два ночи, и свечки на столе сгорели напрасно, не порадовав ничьих взоров.

А на следующий день из вечерней газеты Адриан узнал, что тело венгерской проститутки с двадцатью четырьмя ножевыми ранениями было найдено в лесу неподалёку от Рима. Адриана стошнило, а потом он долго бился в истерике. Он нашёл в ящике стола молоток, выскочил во двор и стал вдребезги разбивать только что купленный автомобиль. Соседи вызвали полицию, и Адриан, кинувшийся было на полицейских с молотком, получил дубинкой по голове и потерял сознание.

Через неделю его выпустили, обязав теперь регулярно приходить на проверку к психиатру. Адриан первым делом бросился к Тони. Тот валялся пьяным на диване — том самом, на котором Адриан впервые увидел Ларису. В его красных глазах Адриан увидел подозрение и испуг.

— Ты что?! — закричал Адриан, хватая Тони за майку. — Ты что?! Ты думаешь, я это сделал?!

Тони смотрел на него неуверенно, со страхом.

— Не знаю, — выговорил он наконец, высвобождаясь из рук Адриана. — Но я прошу тебя больше сюда не приходить — ты приносишь несчастье.

Адриан снова потерял весь свой мир, потерял всё, что как-то ещё привязывало его к жизни. Более того, чем больше он задумывался о смерти Ларисы, тем больше сомнений вкрадывалось ему в голову. А вдруг это он — убийца? Ведь он знал, где её найти. Может, он в тот вечер и не заснул вовсе. Или же заснул так, что лучше бы ему было не просыпаться. Двадцать четыре ранения! Ведь это был её двадцать четвёртый день рождения! Но кто здесь, кроме него, мог об этом знать?

Адриан остался один, совсем один, вступая в третий круг своего жизненного ада — в круг безнадежного одиночества, страшного сомнения и почти беспросветного алкогольного тумана. Он уже и не собирался из него вырываться, но с появлением Анны круг, казалось, разорвался как-то сам по себе…

Ход мыслей Адриана был внезапно прерван резким и громким скрипом тормозов. Он оглянулся на звук и судорожно выставил вперёд руки, словно мог остановить ими автомобиль, мчавшийся на него. Он вскрикнул, когда бампер автомобиля коснулся его коленей. Сердце заколотилось в груди у Адриана — он едва избежал смерти.

Из машины тем временем выскочил водитель — молодой итальянец в широкой майке, шортах и бейсболке. Он стал размахивать руками и кричать, а к его крику присоединились гудки других автомобилей. Адриан быстро пошёл, почти побежал с дороги на безопасную территорию тротуара. «Было бы глупо, — думал он, — умирать теперь, когда так хочется жить».

— Адриан? — услышал он позади себя знакомый голос и вздрогнул, когда понял, кому этот голос принадлежал. Он медленно повернулся.

Какой контраст она представляла своему почти не изменившемуся, лишь немного подсевшему голосу! Несмотря на роскошную одежду, туфли на высокой платформе, бриллианты в ушах и на шее, она выглядела так, будто только что вышла из запоя. Она совершенно не походила на ту юную девушку, которую знал и одно время даже любил Адриан. Косметика не могла скрыть морщин, и, как искусно ни были уложены волосы, Адриан видел, что они сильно поредели. Но самым печальным зрелищем были её глаза: они выцвели, поблёкли, и единственный огонёк, который он ещё мог в них заметить, был огонёк какого-то непонятного ему страха.