Хель - Северные сказки

"Они не простят тебя за то, что я вернулась", - тихо говорит Санса несколькими часами позже. Она лежит на спине, и тени, отбрасываемые старой оплавившейся свечой, танцуют на ее обнаженном теле некий прихотливый, причудливый танец.

Не простят. Ингрид почти слышит стоны и плач, несущиеся из каждого дома, за исключением ее собственного. Жители не позволят ей быть счастливой, в то время как сами они изнывают от тоски.

Ингрид прижимается щекой к плечу Сансы и неторопливо ведет кончиком указательного пальца по ее животу, очерчивает свежий шрам, наспех зашитый кем-то из тех, кто уже не придет. Слышит, как сбивается на мгновение дыхание Сансы, и улыбается своей маленькой власти.

"Тогда я закрою им глаза", - спокойно отвечает Ингрид, впервые ей не стыдно за то, что она ведьма. Санса защищала ее где-то далеко, но теперь она сама может защитить Сансу. И это правильно.

В прикрытые ставни стучится беспокойный весенний ветер, обещающий скорую грозу, а внутри потрескивают дрова в печке, и пахнет мясной похлебкой. В доме тепло по-настоящему, впервые за много дней.

Ингрид считает шрамы на теле Сансы, то и дело сбиваясь со счета, а Санса ловит ее руки и целует пальцы. Наконец, Ингрид вскидывает голову.

"Ты обещала показать мне земли, из которых пришла", - легко говорит она, приняв решение, и улыбается, видя непонимание в глазах Сансы.

"У меня слишком много золота и серебра, чтобы продолжать сидеть на них подобно богачам. Найдем корабль".

Они спрятаны в том же сундуке, где когда-то лежали доспехи Сансы, эти монеты. И Ингрид хочет пустить их в дело. В конце концов, ей не по кому будет печалиться здесь.

День все ярче разгорается за ставнями, а Ингрид спокойно спит на плече Сансы, зная, что дверь в дом заперта на засов. Ночью они уйдут отсюда, и пусть беснуются старые боги: что могут они сделать с теми, у кого впереди солнце, море и целая жизнь?

Ночами холодно. Когда загораются первые звезды, когда лунный бог выводит свою колесницу, и млечные гончие стерегут его путь, на северных землях вспыхивают костры, словно отражения тех самых звезд. Впрочем, бог никогда не спутает их, потому что он не спускается вниз, боясь растопить свое ледяное сердце.

Ночами темно. Света звезд не хватает, как бы сильно они не светили, а луна то и дело прикрывается плотными облаками, скрывающими божественную колесницу от любопытных глаз. И в этой темноте исправно зажигаются факелы. Особенно ярки они на перекрестках, где бродят жадные до человеческих душ демоны, не любящие открытый огонь. Они сливаются с тенями, кутаются в них и преследуют случайных путников, забывших дома огниво. Шепчут на ухо о дальних странах, неземных богатствах и немыслимой удаче. Всего-то и надо, что ответить «согласен» на столь щедрое предложение. И тогда демоны закружат жертву в черном вихре, взрежут вены и выпьют крови, а потом дадут обессилевшему путнику выпить своей. Сделка заключена – и не может быть расторгнута до самой смерти несчастного. А может быть, и после тоже не может, но кто расскажет?

Ночами одиноко. Летом люди могут подолгу не спать и встречать рассветы, танцуя у костров. Зимой же с моря приходят буйные ветра, любящие холодить сердца. Они крадутся в ночи на мягких лапах, и иней сыпется с их белоснежных грив. Глаза горят морозной синевой, а с губ срывается безудержная метель: она пробегает по всем дорогам, по всем перекресткам, прогоняет демонов и укрывает землю тонким слоем снега. Ветра несутся дальше, с хохотом сбивают с ног тех, кто попадается им на пути, заглядывают в дома, хлопают окнами и неплотно закрытыми дверьми. Города застывают, надвигают на крыши плотные шапки снега и ощетиниваются сосульками. Холод пробирается под одежду, колет тонкими иглами ноги и руки, заставляет дрожать и отстукивать зубами неведомые заморские ритмы. И только тех, у кого внутри горячее любящее сердце, ветра не трогают: обходят почтительно и укрепляют лед под ногами, не давая провалиться в ледяную воду.

В стране Ингрид и Сансы зима еще не наступила. Время замерло где-то между летом и осенью, украшающей дороги желтым и красным. Зима на подходе: она чувствуется в воздухе, ощущается на языке прохладной свежестью, щиплет кончики ушей и легонько кусает за кончик носа. Зима в пути: она шлет вперед себя низкие мрачные облака, гонит на юг перелетных птиц и передает послания вместе с пронизывающим ветром, кружащим на перекрестке. Зима скалится и переживает, что не может нагрянуть раньше: осень не пускает, стоит, тоскливая, на берегу моря и расставляет сети.

У Ингрид и Сансы нет лошадей. Они идут пешком по извилистой дороге и негромко переговариваются о чем-то своем. У каждой за плечом – объемная торба, вот только у Сансы там оружие, а у Ингрид – золото да серебро, которого становится все меньше и меньше.

Весна выгнала их тогда из дома. Под покровом ночи, будто воры, выбирались они из собственного дома и уже на опушке далекого леса обернулись, чтобы увидеть, как напирают на ограду крестьяне с факелами. Дом пылал жарко и печально, Ингрид долго смотрела на пожар, шевеля губами, пока Санса не обняла ее за плечи и не развернула к себе.

«Мы построим новый, - пообещала она, прижимаясь прохладными губами ко лбу Ингрид. – Лучше и больше. Ведь так?»

Ингрид улыбнулась, прикрывая глаза.

Да, где-нибудь для них обязательно найдется кусочек земли.

Всю весну они блуждали по лесам, а их много на северных землях: один переходит в другой и так до бесконечности. Ингрид умела управляться с огнем, а Санса – с луком, так что проблем с питанием не было. Ночами же их грела любовь, и демоны перекрестков, от скуки бродящие между деревьев, не рисковали подходить.

Лето они встретили на берегу моря, и волны целовали им ноги, а ветер – обнимал за плечи. До самого рассвета Ингрид сквозь туман в глазах смотрела на звезды и призывала богов, пока Санса не закрыла ей рот жарким поцелуем.

«Хватит звать тех, кто не придет, - со смехом сказала Санса позже, и тело ее было влажным и прохладным. – Зови тех, кто рядом!»

С той поры с губ Ингрид слетало только ее имя.

Они несколько долгих недель брели вдоль моря, надеясь наткнуться на порт, пока Санса решительно не сказала, что пора сворачивать. Быть может, по проложенным кем-то тропам им быстрее удастся найти для себя корабль.

Ингрид согласилась. И взяла Сансу за руку, когда они, сбив ноги, пришли к старым покосившимся воротам, закрывающим вход в город.

Что-то было неладно здесь. Ингрид почуяла холод, пронзительный и пугающий, когда ворота эти заскрипели, приотворяясь. Навстречу вышел рослый бородатый муж, и руки его были пусты.

Ингрид знала, что так не бывает. Что чужаков в этих краях не встречают без оружия, особенно тех, кто сам хранит в ножнах меч. Но лицо мужчины было светлым, а глаза – добрыми. И Санса не подавала признаков недоверия.