Эрнест Сетон-Томпсон - Зверь [сборник]

Подобно моде, на какое-то время меняющей человеческую жизнь, существуют поветрия, захватывающие всех животных определенного вида. То был год, когда увлечение говядиной, казалось, охватило каждого более-менее крупного гризли из Сьерры. С давних пор они считались любителями корешков и ягод, довольно безобидными, если к ним не лезть, но теперь на них всех напала жажда плоти и заставила питаться только мясом.

Огромные коварные медведи нападали на одну ферму за другой и, казалось, поделили между собой всю местность. Скотовладельцы предлагали награды — хорошие награды, которые все росли и в конце концов стали значительными, — но медведи не унимались. Очень немногих из них убили, и появилась популярная, но грубая острота: называть район не именем человека, чей скот на нем пасется, а кличкой гризли, который там квартирует.

Об этих новых медведях рассказывали чудесные истории. Самым быстрым был Косолап, убийца скота из Плейзервилля, который мог броситься из кустов, растущих в тридцати ярдах от пастбища, и схватить бычка до того, как тот развернется и убежит, и даже мог догнать на равнине лошадь, правда, ослабевшую. Самым коварным был Буян, гризли из Мокеламна, который предпочитал породистую скотину, из пятидесяти вариантов выбирал барана-мериноса или беломордых эрфордов; он убивал по корове за ночь и никогда больше к ней не возвращался — ни единого шанса отравить его или поймать в капкан.

Реже всего попадался на глаза Штырь, гризли с Пернатой речки. Его окутывал мистический ужас. Ходил и убивал он только по ночам. Его любимой пищей были свиньи, а еще он убил немало людей.

Но самым потрясающим считался гризли Педро. Хассаямпа — так в шутку прозвали погонщика овец — однажды ночью пришел в хижину Келлиана.

— Говорю тебе, он еще здесь. Убил тысячу моих овец! Ты сказал, что прибьешь его, ан нетушки. Он поболе того дерева будет и жрет только овец — много овец. Говорю же, это тот дьявол Гринго — чертов медведь. Три коровки у меня было — две тучных и тощая. Тучных он поймал и съел, а тощая сбежала. Катался в пыли — поднял целую тучу! Корова пришла посмотреть, что за пыль столбом, он ее и поймал. У отца были пчелы. Дьявольский медведь жевал сосну — я это по зубам выяснил, сломанный клык у него. Вымазал морду в смоле, чтобы пчелы не кусали, да и сожрал всех пчел! Сущий дьявол этот медведь. Нашел толокнянку, которая забродила, и жрал, пока не нажрался вусмерть, — как белены объелся! — а потом поубивал овец смеха ради. Схватил за нос большого быка и таскал для забавы, как крысу. Убивает коров, овец, и Фако тоже убил смеха ради. Дьявол! Ты обещал его прикончить, так и не прикончишь никогда.

Это сокращенный вариант монолога Педро — весьма экзальтированного.

И все же был еще один знаменитый медведь — огромный, который владел окрестностями от Станислауса до Мерседа, и величали его Монархом Пределов. Поговаривали — да, так считалось, — что он самый большой медведь из живущих, а еще сверхъестественно разумен. Коров он убивал для пропитания, овец разгонял и дрался с быками ради забавы. Поговаривали даже, что если где-то появлялся необычайно огромный бык, то Монарх обязательно приходил и с радостью вступал в схватку с достойным противником. Он был истребителем коров, овец, свиней и лошадей, и все же это существо знали только по следам. Никто никогда не видел его, а свои ночные налеты он планировал с таким непревзойденным мастерством, что никакие ловушки не помогали.

Скотоводы устроили собрание и предложили невероятно огромную награду за каждого убитого в окрестностях гризли. Охотники поймали несколько медведей, бурых и рыжих, но коров продолжали убивать. Они поставили капканы получше, из мощной стали и с железными штырями, и словили в конце концов убийцу из Мокеламна, Буяна, да, и по следам в пыли прочли, как он все-таки пришел и совершил судьбоносный шаг, но сталь ломается, а железо гнется. Следы огромного медведя рассказали свою историю: какое-то время он бушевал и злился на тяжелую черную рептилию, которая укусила его за лапу, а потом, найдя валун, разбил о него капкан и освободил лапу. Так он из года в год становился все коварнее, все больше и зловреднее.

Теперь Келлиан и Бонами, привлеченные наградой, спустились с гор. Увидели огромные следы, выяснили, что скотину убивали в разное время. Изучали и охотились. Они в конце концов полностью разобрали следы всех чудовищ из разных окрестностей и поняли, что скот убивали одним и тем же способом: рвали мышцы и ломали шею; и последнее: метки на деревьях, о которые, встав на задние лапы, терлись медведи, указали охотникам на сломанный клык — один и тот же отпечаток везде, куда бы они ни заходили. И тогда Келлиан со спокойной уверенностью заявил:

— Гринго Педро, старый Штырь, гризли из Плейзервилля и Монарх Пределов — один и тот же медведь.

Невысокий горец и дюжий детина из предгорий приступили к подготовке охоты на него с такой энергичной целеустремленностью, которая, как запруженная река, лютовала все сильнее из-за преград.

С этим медведем никакие ловушки не срабатывали. Стальные капканы он давил, а ловушки из бревен не могли удержать этого мохнатого слона, на приманку он не шел, а к убитой добыче не приходил второй раз.

Двое отчаянных парнишек прошли однажды по его следу до каменистой расщелины. Лошади отказались идти, парни отправились пешком, и больше их никто не видел. Медведь держал мексиканцев в суеверном ужасе, они верили, что убивать его нельзя, — и он прожил еще год в стране пастбищ, где его знали и боялись, называя Монархом Пределов. Он убивал по ночам, не скрываясь, и отдыхал в ближайших скалах, куда не могли попасть всадники.

Бонами оставил бесполезную погоню, но Келлиан все лето — и всю зиму, раз уж гризли перестал ложиться в зимнюю спячку, — скакал и скакал по окрестностям в поисках Монарха, и каждый раз он приходил слишком поздно или слишком рано. Он почти бросил это дело, не от отчаяния, но из-за нехватки денег, и тогда получил весточку от богача, журналиста-горожанина, который предложил увеличить награду в десять раз, если Монарх будет не убит, но взят живым.

Келлиан послал за своим старым напарником, а когда пришла весть, что накануне вечером близ пастбища Белл-Дэш медведь убил знакомым способом трех коров, они, не щадя ни себя, ни лошадей, отправились на место. Скакать всю ночь, десять часов подряд — это значит, что лошадей почти загнали, но люди оказались железными, а новых лошадей им доставили с задержкой едва ли в пару минут. Вот и недавно убитые бычки, а вот и могучие следы, начертавшие имя медведя. Ни одна гончая не выследила бы его лучше, чем Келлиан. В пяти милях от подножия росли непролазные заросли терновника. Следы ныряли внутрь, но наружу не выходили, так что Бонами остался на страже, пока Келлиан мчался обратно с новостями.