Эрин Хантер - Красная луна

«Как же быстро всё может измениться…»

Наконец, Омега насытилась, и Альфа пролаяла:

– Микки!

Пёс вышел вперёд с поджатым хвостом. А Гроза с горечью подумала: «Даже Микки ест раньше меня. Понятно, кого больше всех винит Альфа».

Когда подошла её очередь, собака достала из кучи кроличью лапку, угрюмо возвратилась на своё место и начала равнодушно обгладывать её. Она ещё продолжала есть, когда Альфа сурово прорычала.

– Собаки! Я хочу услышать ваши отчёты. Что обнаружили поисковые отряды?

– Не так много, – устало отозвалась Луна. – Мы видели кровь на тропе и в кустах. Но это была кровь Ветерок, – кивнула Луна на коричневую собачку, которая всё ещё выглядела измождённой и напуганной. – На тропе также были следы волочения, но никаких незнакомых запахов мы не учуяли.

– Также было и на нашем участке, – добавила Кусака. – Мы видели след волочимого тела, но ничего не унюхали. Плохая собака очень хитра.

– А мы и не видели ничего, – извиняющимся тоном сказала Колючка. – Впрочем, мы и не были там, где всё случилось. Мы обследовали все места, по которым злодейка могла подкрасться к лагерю, но ничего не нашли. Ни одного отпечатка лапы.

– Кто бы ни была эта плохая собака, но она невероятно умна, – тихо заметила Солнышко.

– Да, – согласилась Альфа. – Ты больше ничего не припомнила, Ветерок? Ничего, что могло бы нам помочь в поисках?

– Простите меня, – пролепетала собачка, понурив голову и хвост. Её ссадины перестали кровоточить, но всё ещё выглядели прескверно. – Я была так ошарашена. И напугана. И там было так темно…

– Ничего страшного, – процедила Альфа сквозь стиснутые зубы. – Не переживай, Ветерок. Это не твоя вина, – на этих словах собака-бегунья повернула голову и посмотрела на Грозу и Микки.

«Можно подумать, это наша вина!» – засвербела в глотке Грозы колючая ярость.

– Гроза, Микки! – голос Альфы прозвучал невероятно грубо. – Сегодня ночью вы будете нести Высокую Стражу.

– Хорошо, Альфа, – в смиренном поклоне согнулся Микки, и его хвост застрял у пса между ног.

«Наверное, так и стоит себя вести. Это лучше, чем держаться вызывающе», – подумала Гроза. Но ничего с собой поделать не смогла.

– И не только сегодня ночью, – подчеркнула Альфа. – Вы будете нести Высокую Стражу, пока Собака-Солнце и Собака-Луна трижды не обегут небо. Спать вы можете по очереди, во время бессолнечницы.

Подрагивая от несправедливости, Гроза встала на лапы, но так и не пролаяла ни слова. Она бы не смогла ничего сказать, даже если бы Альфа ей разрешила говорить. А собака-бегунья продолжила:

– Вы бы дежурили на Скале гораздо дольше, если бы Стая не нуждалась в ваших охотничьих навыках. И не думайте, что всё станет по-прежнему, когда вы вернётесь из дозора. Вы всё равно останетесь в немилости. И будете считаться плохими собаками до тех пор, пока снова не докажете всем, что достойны звания стайных собак.

Глядя на Грозу и Микки, Стая даже не пошевелилась. Одна Кусака вскочила на лапы:

– Альфа!

– Что тебе? – не посмотрев на неё, буркнула собака-бегунья.

Гроза увидела, как задрожал хвост Кусаки, и поняла, что та хотела сказать. «У меня нет ни сил, ни желания рычать на неё сейчас…»

– Там ведь был убит Бруно! Нельзя оставлять там Микки на целых три дня… вместе с Грозой!

– Тихо! – оборвал её Бета, вставая. – Довольно, Кусака Таково решение Альфы. С Микки всё будет в порядке.

– Вы не знаете, что…

– Бета сказал «Довольно!», – рявкнула Альфа, наконец-то взглянув на Кусаку. – Если Микки и Гроза настолько доверяют друг другу, что могли вступить в сговор против Стаи и пренебречь моим приказом, значит, они и на Скале прекрасно поладят.

Несколько секунд не слышалось ни звука. А затем Кусака с несчастным видом отступила назад.

– А теперь, – скомандовала Альфа. – Вы двое! Марш нести Высокую Стражу, с глаз моих долой!

Гул и лязг, доносящиеся со стороны поселения Длиннолапых, потихоньку затихали. Несколько огоньков погасли. Другие засияли, словно крошечные Собаки-Луны в сгустившихся серых сумерках. Длиннолапые разошлись. Клетки-гремелки раскатисто порычали, потом дружно чихнули и замерли.

«Забавно, как далеко путешествуют звуки, – подумала Гроза, всматриваясь в разрушенное поселение. – Город Длиннолапых остаётся на том же месте, что и был, но на Скале шум слышится гораздо яснее. Наверное, его приносят сюда Собаки Ветра».

За спиной Грозы Микки расхаживал взад-вперёд по тропе, протоптанной собаками на скальной вершине. Вид у него был усталый, но пёс изо всех сил старался не терять бдительности. И то и дело, против собственной воли, поворачивал голову к валуну, у которого был найден мёртвый Бруно.

Наконец, он перестал мотаться их стороны в сторону и, едва волоча лапы, поплёлся к тому месту, где сидела Гроза.

– Ну как, углядела что-нибудь новое? – поинтересовался пёс с поникшей от переутомления мордой.

– Нет, – вздохнула охотница. – Всё, как и прошлой ночью.

– Мне уже начинает хотеться, чтобы что-то случилось, – зевнул Микки. – Если бы нам было, чем заняться, мы бы меньше ощущали усталость.

«И принесли бы Стае больше пользы, – подумала обиженно Гроза. – Ещё один день здесь я просто не выдержу. Очередное идиотское решение Альфы. Хотя лучше мне этого Микки не говорить». И вслух пробормотала:

– Я тоже не горю желанием нести Высокую Стражу до следующей поры Цветения Деревьев. – Мне это надоело до тошноты. Сил никаких нет!

Микки испустил звук, вроде бы выражавший согласие. «Интересно, он так же недоволен Альфой, как и я?» – хмыкнула про себя Гроза.

– Ладно, – тявкнул уныло пёс, – скоро всё закончится.

– Только на время, – напомнила ему Гроза. – А потом… Погоди-ка! Что это за шум? – Поднявшись на лапы и навострив уши, Гроза устремила взор на город Длиннолапых. – Микки, гляди! Там Колючка и Жук! Что они делают?

Микки подошёл к охотнице вплотную и посмотрел вниз. Сумерки стали ещё гуще, но слабый блеск, озарявший всю зону стройки, довольно чётко высвечивал движение возле забора Да! Это были щенки Луны! Колючка уже пробралась под высоким проволочным ограждением. Позади неё Гроза разглядела Жука. Царапая когтями землю, он пригнулся к земле и, виляя всем телом, тоже пролез на территорию Длиннолапых и присоединился к своей сестре. Стряхнув с себя пыль и почесавшись, обе собаки замерли, озирая изрытую почву и новые стены.

– Что они удумали? – моргнул Микки и выпрямил голову.