Антоний Фердинанд Оссендовский - В людских и лесных дебрях

Меткость и скорость выстрелов Засса удивляли меня многократно. За свою жизнь я встретил только однажды стрелка с такой сноровкой и опытом. Это был известный в Сибири владелец золотых рудников и стрелок-рекордсмен на стендах в Петербурге и Монако, К. Ю. Иваницкий.

Так в дороге на главное место охоты мы с Зассом добыли двадцать четыре тетерева. Наконец, закончились берёзовые перелески, и перед нами открылась северная часть степей Балягаг.

Перевалив невысокие возвышенности, мы увидели равнину на которой кормилась стая дроф.

Через бинокль можно было хорошо разглядеть этих больших серых птиц на высоких ногах и с бакенбардами у клювов. Они были очень похожи на индеек, только несколько больших размеров и выше. Между взрослыми птицами ходили молодые, оживлённые, постоянно прыгающие и дерущиеся. Казалось, что, увидев нас, они начали очень медленно передвигаться, но шли такими шагами, что быстро удалялись от нас.

Выйдя из возка, мы распрягли коня, а собаку привязали к оси возка.

Когда конь был уже распряжён, Засс оставил на нём только узду, взял в руки ремень от неё и велел мне встать сбоку так, чтобы мы оба были закрыты туловищем коня. Затем началась простая, но длительная стратегия. Доктор маневрировал так, чтобы конь описывал широкое кольцо и таким образом окружал стаю. После первого круга последовал второй, но уже меньший. И так все более суживая круги, мы подобрались к дрофам на какие-то семьдесят шагов. Птицы уже начали чересчур беспокойно крутить головами и приседать, готовясь к взлёту.

— Стреляйте, но хорошо, так как вы успеете сделать только два выстрела! — шепнул мне Засс.

Мы выскочили из-за коня и открыли огонь из всех стволов наших ружей. Засс убил две дрофы, я ранил одну в крыло. И набегался же я за ней по степи! Она мчалась так, как если бы была страусом. Она долго не подпускала меня на расстоянии выстрела, пока, наконец, потеряв достаточно много крови, измученная беготней и болью, не начала слабеть. Тогда, выстрелив снова, я добил её. Это был старый самец, весящий двадцать восемь фунтов.

Для такого трофея пришлось проехать сорок километров и ужасно запылиться. Мы возвращались уже после захода солнца, но другой, более короткой дорогой, так как Засс спешил в госпиталь. Пришлось нам проезжать через большую деревню. Когда крестьяне увидели доктора, начали его просить, чтобы он вошёл в один дом, где произошло какое-то несчастье. Войдя в дом, мы услышали стоны и увидели молодого паренька 18 лет, с руками, обвязанными грязными окровавленными тряпками. Нам рассказали, что несколько дней назад этот парень, будучи на охоте, поставил заряженное ружье прикладом на землю и оперся обеими руками о ствол. Курок, по рассеянности видимо, не спустил, произошел выстрел, и заряд дроби пробил две ладони, отрывая пальцы и дробя кости. Осмотрев раненого, Засс мрачно покачал головой и велел тотчас же доставить его в свой госпиталь.

— Плохо с несчастным, — сказал он мне в дороге, — очень плохо! Необходима ампутация обеих ладоней, но опасаюсь, что даже это будет поздно!

В этот же вечер Засс ампутировал руки неосторожному парню, который не умел обращаться с оружием, но несколькими часами позже пациент умер, так как гангрена уже поднялась выше и продвигалась с большой скоростью.

Живя в Барнауле, я совершал прогулки за город в компании с несколькими знакомыми. Во время одной из них мы заметили печальную фигуру в истрепанной одежде, проходящую по берегу Оби. Заметив нас, незнакомец подошел к нам и попросил папиросу,потому, что, с его слов, не курил он уже около трёх дней. Мы начали расспрашивать о его жизненных испытаниях, и тогда он рассказал нам обычную историю во всех золотоносных областях России. Он был мелким почтовым чиновником. Скопив немного денег, он решил искать золото и «сразу нажить миллионы». Кто-то услужливый за десять рублей указал ему «надёжные» залежи «золотого песка», он же поверил и проработал там целую весну и лето, то есть закопал свои сбережения и ничего не нашел.

— Что же будете делать дальше? — спросил я этого золотоискателя.

— Высматриваю, не плывёт ли какой плот по Оби. Сяду на него и поплыву до Ново-Николаевска, откуда доберусь до Томска, чтобы там снова занять место на почте и скрипеть пером.

— Расхотелось вам миллионов? — воскликнул один из присутствующих.

— О, нет! — Ответил неудачливый миллионер, встряхивая энергично головой. — Соберу деньги и снова сюда приеду, и, убеждён, что тогда найду золото!

— Рискуете, не имея возможности прежде выполнить хорошие геологические работы, — заметил я.

— Трудно! — ответил он. — Но это уже у меня в крови. Впрочем, пятый год уже встречаю подобное разочарование, уже привык, но верю в свою удачу!

Мы угостили его закусками и молоком, которые были у нас, он же поделился с нами рассказами о случаях из своей авантюрной жизни.

— Однажды, — начал он, — я искал золото недалеко от города Кузнецка, на реке Томь. Лишился всего и, имея в кармане только пятьдесят копеек, ожидал плот. Наконец увидел небольшой плот из десяти связанных между собой бревен и человека на нём, плывущего по течению. На камнях, уложенных на носу плота, горел огонь, на котором в котелке варился чай. Человек управлял плотом с помощью грубо отесанного весла. Начал кричать ему. Он направил плот к берегу, и начался у нас с ним торг. Только когда я, вывернув все карманы, убедил его, что являюсь обладателем только половины рубля, согласился он и за эту мизерную плату забрать меня с собой. Поплыли мы, но плот, построенный из свежесрубленного леса, проплыв несколько дней, начал погружаться в воду. Вблизи от Томска, мы сидели уже в воде, доходившей нам до подмышек. Крестьяне из прибрежных деревень поглядывали на нас насмешливо и спрашивали хитрыми голосами.

— Мужики! На чем же вы это плывете?

Не трудно было, стоя на берегу, смеяться над такими, как мы, «мореходами»; в это время каждое ускорение водяного потока или стремительный поворот реки угрожали нам погибелью, потому что мы с нечеловеческой силой должны были цепляться за погружающийся все глубже плот. Однажды пожаловал к нам новый «пассажир». Труп утопленника зацепился за плот и провел рядом с нами изрядный кусок дороги, а мы даже не смогли оттолкнуть его, вынужденные держаться за плот.

«Капитан» плота, заметив церкви Томска, огляделся и произнёс голосом, полным издёвки:

— Дёшево я взял с тебя за проезд!

— Очевидно, пятьдесят копеек это недорого, за перемещение по реке таким видом транспорта на расстояние в шестьсот километров, но, по правде говоря, две трети этой мученической дороги я плыл, ломая себе голову над вопросом, почему, собственно, и на основании каких физических законов мы не тонем, и тогда становился понятным для меня вопрос крестьян, стоящих на берегу. Ну, коли доплыли, и это самое главное, уже спустя несколько дней, я сидел на почте и принимал заказные письма, мечтая об тех миллионах, которые меня не минуют. Знаю это и чувствую, потому что родился в рубашке!