Юрий Герасимов - Тропой таёжного охотника

— Экий же ты браниться, — добродушно ответил Гаврила Данилыч.

— Расскажи-ка, паря, какая там рыбешка на Гунде есть? — обратился он к Симову.

— Реки там небольшие, тихие и глубокие. Водятся в них гольяны, чебаки-сороги, караси, окуни да щуки. В самом озере Гунде рыбы этой как в котле. Очень удобный для рыбы водоем. Площадь его — гектаров 5. Вода чистая, проточная. Озеро с ямой, под южным берегом, глубиной до 14 метров. Кругом эту яму подковой огибает двухметровой глубины отмель, заросшая водноболотными растениями. Щуки там и окуня полным-полно. В сентябре в любой день пуд, а то и два рыбы наловишь. На спиннинг мне попадались щуки на полпуда… Григорий сказывал, что ему довелось на жерлицу вытащить щуку в 20 килограммов. Вот «красной» рыбы — тайменей, ленков и хариусов — там нет.

— А почему у нас здесь таймень и щука есть, карась и чебак тоже, а окуня нет ни в реках, ни в озерах? — спросил Прокоп Ильич. Симов задумался. Действительно, эта рыба отсутствовала в верховьях Ингоды и во всем бассейне Амура. Объяснение этому явлению таилось в истории формирования водной фауны, и потому Симов не смог сразу найти понятного для товарищей объяснения.

Видя замешательство своего молодого товарища, Гаврила Данилыч вступился за него.

— Ты, Прокоп, вечно не к месту со своими «почему» да «отчего». Видишь, товарищ устал. Да и тебе, неугомонный, спать пора… — с этими словами он слез с нар, отстранил Рогова от печки, поворошил в ней и, разогнувшись во весь саженный рост, закрыл трубу. Встал и Прокоп Ильич. Потягиваясь, он полез на нары. За ним улегся Симов, немногим позже и Уваров.

На следующий день в поисках лосей охотники отправились вниз по Ушмуну. На рассвете они миновали Инду и разошлись по распадкам.

Уваров вышел к устью речки Ернистой. Здесь по берегу Ушмуна бродил сохатый. Пропуская между ногами молодые березки и ивы, он пригибал их грудью и обкусывал побеги. Кору с осин он сдирал резцами нижней челюсти, двигая ею снизу вверх. Кончив кормиться, лось вышел на устье, минерального ключа и стал лизать на ледяной накипи коричневый налет, образованный кристаллами выступивших железистых солей.

Бесшумно расставив сошки и положив на них винтовку, старик прицелился. Лось в это время опустился на колени и старательно вылизывал кругом себя покрытый бурым инеем лед. Когда зверь поднялся и повернулся к охотнику боком — раздался выстрел. Пуля ударила высоко по холке и сбила его с ног. Пока он ворочался на льду, старик выстрелил второй раз.

На выстрелы Уварова подошли товарищи. Они осмотрели лося. Молодой бык с четырьмя отростками на рогах не превышал 250 килограммов. Симов зарисовал его и, подав конец рулетки Рогову, снял основные размеры. Уваров старательно записывал: длина 227 сантиметров, высота в плечах — 167, высота в крестце — 154, ширина в груди — 38 сантиметров.

Симов промерил кишечник лося и насчитал 41 метр в тонком отделе и 26 метров в толстом отделе. В последнем обращала на себя внимание слепая кишка полутораметровой длины.

Закончив разделку туши, охотники отложили полпуда мяса на еду, а остальное зарыли в снег и тщательно замаскировали.

Первая неделя февраля была морозной, и охотники не добыли ни одного лося. Однажды, после неудачной утренней охоты, Симов встретился со стариками на устье Сохатихи.

— Беда! Снег скрипит, невозможно подойти к зверю, — пожаловался Рогов. — Обошли мы с Гаврилой семь сохатых и ждем, когда потеплеет. Может, за полдень, по распору, снег помягчит и допустит скрасть зверей. — С этими словами Прокоп Ильич указал на густую поросль тальника, где залегли лоси. Следы их проходили сосняком, где звери кормились, и наломали много молодых сосен.

— А что, если на входном следу двоим встать, а третьему обойти и стронуть их? — предложил Симов.

— Чего же не попробовать? Я в загон могу сходить, — вызвался Гаврила Данилыч.

— Загон можно сделать, — подтвердил Рогов. — Лоси не иначе, как своим следом пойдут в эту гущу, — сказал он, показывая на склон. — Давай, Гаврила, заходи!

Уваров закинул карабин за спину и поспешил к лесу.

Тем временем Рогов выбрал на опушке место с низкорослым редким сосняком. В тридцати метрах от лосиных следов он поставил за густой сосенкой Симова, а сам встал за деревцем по другую сторону звериной тропы. Оба охотника выдавались грудью над деревцами.

Спустя полчаса Уваров вышел на болото против стрелков и начал гнать. В чаще вскочили семь лосей. Вначале они сгрудились табуном, затем выстроились вереницей и ровной рысью направились на стрелков.

— Береги — береги — береги-и-и!.. — донесся призывный клич Гаврилы Данилыча.

Лоси цепочкой бежали один за другим и издали напоминали серую призрачную ленту, которая извивалась между кустарниками и плавно ныряла в ложбинах. Животные с каждой секундой приближались. В морозном воздухе слышалось ритмичное поскрипывание снега под копытами.

Впереди бежали два полугодовалых телка, за ними две коровы и сзади три рогатых быка. Прошли секунды, и они вышли на линию стрелков. Телята и коровы мгновенно проскочили ее. Рогов выстрелил в первого быка. Он круто повернул на старика и тут же упал. Следом раздался выстрел Симова. Задний бык высоко вскинул голову и с рыси перешел на шаг. Симов выстрелил вторично, одновременно с Роговым, и лось упал.

Середина февраля ознаменовалась для Рогова еще одной удачей. Зверуя в Инде, он услышал в ближнем ключе, заросшем густым ельником, лай Батыра и поспешил к собаке на помощь. Пробравшись сквозь чащу, он оказался у поваленной вековой пихты, в корнях которой лаял Батыр. Полагая, что собака нашла соболя, охотник забросил за спину винтовку и подошел ближе. В это время из-под вывороченных корней показалась мохнатая медвежья голова. Рогов отпрянул назад и едва успел выстрелить в пробегающего мимо медведя. Выстрел был удачным — в шею. Зверь тут же упал замертво, уткнувшись широколобой головой в снег. Пока старик рассматривал свой трофей, Батыр спрыгнул в берлогу — в яму под выворотнем — и съел там новорожденного медвежонка. Спустя четверть часа, Рогов нашел второго медвежонка. Он уже замерз в снегу перед входом в берлогу, по-видимому, оторвавшись от соска матери при выходе ее наружу. Медвежонок этот был слепой, с редкой шерстью, и по весу не превышал 500 граммов.

Богатые трофеи этих дней позволили охотникам собраться в обратный путь. Рогов считал, что хотя и мало по лосю «на нос», но задерживаться больше было нельзя: в конце февраля могли задуть бураны и завалить сугробами долины рек.