Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Все воины как один отпрянули назад и минуту стояли, застыв в столбняке. Потом, медленно приходя в себя от страха, они вразнобой залепетали какие-то жалкие, подобострастные слова, кинулись ниц и целовали землю.

Пощади, о Дар-ул-ото, Сын Бога! — в панике закричал начальник стражи.— Помилуй несчастного старого Дак-лота! Я не узнал тебя... Не гневись же, я провожу тебя к Ко-тану. Он ждет тебя. Уйдите с дороги, змеи и паразиты,— злобно заорал он, распихивая и пиная нога ми своих поверженных в прах воинов, таким способом расчищая дорогу перед Тарзаном. Человекобезьяна сменил гнев на милость.

— Пошли! —- сурово сказал он.— Веди меня к Ко-тану, а все эти пусть идут за мной.

Трепещущий Дак-лот униженно повиновался. И Тарзан из племени Великих обезьян вошел во дворец Ко-тана, властелина Пал-ул-дона.

Вход, через который Тарзан впервые вступил во дворец, был богато изукрашен разными узорами геометрической формы. Проходя по анфиладе комнат, он везде замечал на стенах изображения птиц, животных, фигурки людей. Убранством комнат служили каменные вазы изящной формы, драпировки из звериных шкур, но тканей он не заметил нигде. По-видимому, хо-доны пребывали в довольно низкой стадии развития, и ткачество было еще неведомо им. Тем не менее, пропорции здания, симметрия внутренних помещений и своеобразная изысканность барельефов говорили о немалом архитектурном даровании и начатках инженерного расчета строителей дворца.

Путь Тарзана и его спутников шел через анфиладу залов и длинных коридоров к западному крылу здания, которое выходило окнами на голубое озеро. Долгое путешествие по дворцу закончилось у широкой арки, ведущей в помещение, поражающее своими размерами. Это была, по-видимому, тронная зала. Занимая собою почти всю площадь залы, в центре ее возвышалась ступенчатая пирамида. На каждой ступени, затылок в затылок, неподвижно стояли воины, а на самом верху пирамиды на троне восседал величественного вида человек, чьи шитые золотом одежды из шкур сияли на солнце.

— Ко-тан! — воскликнул Дак-лот, обращаясь к человеку на троне.— Ко-тан и воины Пал-ул-дона! Велика честь и милость бога нашего Яд-бен-ото. Он послал к нам своего сына! — и Дак-лот, подчиняясь величию момента, отступил, драматическим жестом указуя на Тарзана.

Ко-тан поднялся со своего трона, а воины в карауле вытянули шеи, чтобы лучше разглядеть Тарзана. Те, что стояли с тыльной стороны пирамиды, живо пробрались вперед и замерли, пожирая глазами пришельца. Дак-лот же буквально смотрел в рот своему повелителю, и понемногу все взоры обратились к нему. Все ждали, что он скажет.

Человек-обезьяна стоял, гордо выпрямившись, скрестив руки на мощной, скульптурной лепки, груди, выражение высокомерия и презрения застыло на его красивом лице, но перепуганному Дак-лоту казалось, что он полон гнева. Все застыло в безмолвии, казалось, воздух звенел от напряжения. Дак-лот весь трясся, бросая тревожные взгляды на Тарзана и умоляющие на Ко-тана. Могильная тишина воцарилась в огромной зале.

— Кто сказал, что он Дар-ул-ото? — громом прозвучал в безмолвии голос короля. Он бросил гневный взгляд на Дак-лота.

— О, Ко-тан! — взмолился Дак-лот.— Ведь твои глаза сами видят, что он сын Яд-бен-ото! Посмотри на его тело, на его руки, его ноги, совсем не такие, как у нас. И у него совсем нет хвоста! Совсем!

Тарзан не мог бы сказать, действительно ли только после этих слов Ко-тан обратил внимание на те признаки, что указал ему Дак-лот, или только притворялся, что не заметил этого раньше, но только как бы судорога пробежала по его лицу. Он колебался. И вдруг заговорил молодой воин, который протолкался вперед с тыльной стороны пирамиды.

— Ко-тан,— возбужденно закричал он,— я думаю, все так, как говорит Дак-лот. Я видел Дар-ул-ото раньше. Мы видели его вчера. Мы возвращались с пленными из Кор-ул-лула. Он сидел на спине грифона. Мы убежали в лес, нам было страшно, но я видел его хорошо, я узнаю его — это он.

Этого довода, очевидно, вполне хватило воинам, чтобы они убедились, что перед ними действительно сын Яд-бен-ото собственной персоной. Они согласно закивали, бросая опасливые и восхищенные взгляды на Тарзана.

Ко-тан также выглядел смущенным и пораженным, но при этом старался не терять королевского достоинства.

— Если ты действительно Дар-ул-ото,— сказал он, обращаясь к Тарзану,— то ты понимаешь, почему мы сразу не поверили тебе. Яд-бен-ото не подал нам никакого знака, что окажет нам такую великую честь. И мы не знали, что даже он, великий бог, имеет сына. Если ты его сын, весь Пал-ул-дон окажет тебе почести, если ты врешь, будешь жестоко наказан. Я, Ко-тан, король Пал-ул-дона, все сказал.

— И сказал хорошо, как подобает повелителю,— изрек Тарзан,— который почитает и трепещет перед лицом бога. Я рад, что ты хочешь, чтобы я доказал свое кровное родство с Яд-бен-ото, прежде чем оказать положенные мне почести. Яд-бен-ото, мой отец, дал мне наказ узнать, годишься ли ты управлять его народом. И вот теперь я вижу — Яд-бен-ото сделал верный выбор, когда вдохнул дух короля в грудь твоей матери. Хорошо,— продолжал Тарзан,— что ты хочешь удостовериться, что я не самозванец. Подойди поближе, и ты увидишь, что я не такой, как все люди. Спустись же! Негоже тебе возвышаться над сыном твоего бога.

Ко-тан некоторое время пыжился, пыхтел, не зная, как ему поступить, чтобы не уронить королевского достоинства, но все же в конце концов сошел со ступеней и подошел к Тарзану.

— Ну, теперь,— повелитель джунглей гордо взирал на короля,— теперь-то ты видишь, что я не из вашего племени. Твои жрецы говорили тебе, что Яд-бен-ото без хвоста. Бесхвостым должен быть и весь род бога, берущий начало от льва. И этого довольно! Ты знаешь власть Яд-бен-ото, знаешь его гнев, когда молнии сверкают в небе, неся смерть тому, кто прогневал бога. Знаешь, что только его велением идет дождь, растут деревья, цветут цветы. Ты видел рождение и смерть. Те, кто чтит своего бога, чтят его потому, что он управляет рождением и смертью. Что Яд-бен-ото сделал бы с самозванцем, назвавшимся его сыном? В этом и есть разгадка: он испепелил бы тебя, если бы ты не признал меня, он испепелит того, кто лжет о своем родстве с ним.

С помощью такой каверзной риторики и логических парадоксов Тарзан окончательно заморочил голову Ко-та-цу. Его речь звучала столь убедительно, что нельзя было усомниться в его правоте, не усомнившись тем самым и величии Яд-бен-ото. Ко-тан был страшно доволен собой — он повел себя так, как подобает королю и мудрому человеку. Но как же вести себя с сыном бога, чем его умилостивить, он не знал. Он довольно смутно представлял себе, что такое Яд-бен-ото, но, как и все примитивно мыслящие существа, полагал, что бог своим обликом должен быть похож на человека. Нравиться ему должно то, что нравится Ко-тану, удовольствия Яд-бен-ото он представлял себе как предел удовольствий, которые испытывает он сам, но без неприятных последствий. Вот он и решил, что если он, Ко-тан, самое большое удовольствие получает от еды, то и Дар-ул-ото следует подавать пищу — обильную и вкусную, но все то, что, видимо, ему, королю, пойдет на пользу и на радость сыну бога.