Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

А Ко-тан любил вино, которое женщины хо-донов делали из зерна и фруктов, перетирая и настаивая их. Значит, Дар-ул-ото получит удовольствие от вина, но без головной боли, и от сытных яств, но без боли в животе. Это все будет, но что же делать сейчас? Какие почести надо оказать сыну бога сразу же, теперь?

Только стопы повелителя касались вершины пирамиды в тронном зале, и ничья другая нога не смела осквернить ее за все время со дня основания А-лура. Итак, наивысшая почесть Дар-ул-ото в Пал-ул-доне — это взойти на королевский престол. И вот Ко-тан предложил Тарзану подняться на пирамиду и сесть на каменную скамью монарха. Они вместе поднялись, и Ко-тан намеревался уже усесться на скамью рядом с Тарзаном, но тот удержал его жестом руки.

— Никто не может сидеть рядом с богами! — уверенно изрек он и уселся на троне. Растерянный Ко-тан смешался, но не посмел возражать, страшась гнева божества.

— Но бог может наградить своего верного слугу, посадив его рядом с собой,— милостиво произнес Тарзан, не желая обострять чуть только наладившиеся отношения с королем.— Иди сюда, Ко-тан, я окажу тебе такую честь, и мой отец будет доволен мной.

Тарзан применил всем давно известные приемы политики кнута и пряника: надо не только добиться боязливого благоговения Ко-тана, но и не превратить его в своего тайного врага. Он ведь не знал, насколько силен религиозный пыл короля. Он сразу заметил, что Ко-тан глубоко обижен и оскорблен тем, что должен уступить свой трон пришельцу, и сразу приблизил его к себе и обласкал. В целом результат был благоприятен для Тарзана. Честь короля была спасена, а воины вокруг глядели на него со слезами восторга и умиления его добротой.

Тарзан повелел королю продолжать руководство государственными делами, прерванное его появлением. Решались дела королевского двора. Они в основном состояли в решении многочисленных споров и распрей между воинами, а также в выяснении отношений между племенами Талул-дона.

Тарзан восседал на троне и наблюдал за воинами. Он стал замечать, что в королевском совете существует некая иерархия — наиболее значительные государственные мужи были приближены к трону и располагались на верхних ступенях пирамиды. Так, вниманием Тарзана завладел один из немолодых уже воинов. Стоял он лишь одной ступенькой ниже трона, а это, по-видимому, значило, что он рангом никак не менее чем вождь одного из дружественных племен, входящих в королевство Ко-тана. Это был человек огромной физической силы, с мощным торсом и сильными ногами. Большая голова с гривой волос и массивное лицо напоминали льва с выражением суровости и непреклонности. Воин этот обратился к Ко-тану с вопросом настолько неоригинальным, что в любой части света, где только существуют государства, он возникает постоянно и будет возникать, пока существует на земле человек. Вопрос был о распре по поводу границ с соседним племенем.

Дело, о котором говорил этот воин, само по себе не заинтересовало Тарзана, но облик этого мужественного человека настолько заинтересовал его, что он стал пристально приглядываться к нему. И тут Ко-тан обратился к воину по имени. Имя его было Я-дон, и Тарзан понял, что это отец Та-дена. Пользы от такого знакомства Тарзану было немного, ведь не мог же он рассказать Я дону о дружбе с его сыном, иначе его обман тут же обнаружится.

Наконец, все государственные дела были решены, и Ко-тан предложил сыну Яд-бен-ото посетить храм, где совершались религиозные обряды и моления великому богу. Они отправились туда вместе с королем, в сопровождении многочисленной свиты вооруженных воинов.

Храм был частью дворца, и построен был так же, как и весь дворец. Его составляли несколько залов, о назначении которых Тарзан мог лишь догадываться. В каждом из залов было по два алтаря овальной формы — один с восточной, другой с западной стороны. Алтари эти были выдолблены из скальной породы и представляли собой горные вершины, как бы уходящие в небо, потому что крыш над алтарями не было. Западный алтарь отличался от восточного лишь цветом — он был выкрашен в коричневокрасный цвет.

В храме королевский кортеж встретили служители храма во главе с верховным жрецом, заранее предупрежденные посланным Ко-таном гонцом. Жрецы носили на голове своеобразные уборы, каждый из которых представлял головы различных зверей, вырезанные из дерева. Это был, но-видимому, их отличительный знак. Только сам верховный жрец был без головного убора. Лицо этого старца носило черты незаурядного ума и изворотливости — глубоко посаженные глаза светились хитростью и жестокостью, в ниточку были сжаты тонкие губы.

Тарзан при первом же взгляде на него понял, что это весьма опасный для него человек. Он не потерпит соперничества и при первой же возможности расправится с Тарзаном. Его следовало опасаться тем более потому, что верховный жрец, безусловно, является величайшим авторитетом для всех жителей Пал-ул-дона в вопросах религии и почитании бога Яд-бен-ото. К явлению сына этого божества жрец отнесся с враждебностью и подозрительностью.

Но какие бы подозрения ни роились в его хитроумной голове, Лу-дон, верховный жрец А-лура, не стал спрашивать Тарзана о его правах на титул Дар-ул-ото. Возможно, его сдержанность объяснялась и тем, что любого неверующего и даже богохульника в глубине души гложет сомнение: а может быть, бог все же сухцествует? Так думал Ко-тан, так же мог думать и его верховный жрец.

Может быть, поэтому, а может быть, потому, что хотел посмотреть, как будут развиваться события, но пока жрец ничем не проявлял своих сомнений. Но Тарзан видел ясно, будто читал в книге судеб, мысли этого человека: он был готов стереть с лица земли любого, кто покушается на его власть, и величайшим его желанием было сорвать маску притворства с этого самозванца.

После взаимных приветствий Ко-тан передал Тарзана на попечение Лу-дона, и тот повел его по тем местам храма, которые счел нужным показать. Он не подводил Тарзана близко к алтарям, но когда он проходил мимо одного из них, острый нюх человека-обезьяны явственно почуял запах человеческой крови — и свежей, и уже засохшей. Дальше жрец провел его в огромное помещение, где хранились жертвоприношения Яд-бен-ото — дары многочисленных племен Пал-ул-дона. Это были вещи, разные по своей ценности,— здесь были и засушенные плоды и фрукты, и массивные, украшенные золотом сосуды, и множество драгоценностей.

Тарзан остановился у забранного решеткой темного коридора. За решеткой томилось множество людей — и мужчин, и женщин. Среди них были хо-доны и ваз-доны. Они сидели на корточках на полу. На лицах читались безнадежность и отчаяние.

— Кто это? — спросил Тарзан Лу дона. Это были первые его слова, первый вопрос, который он задал жрецу с тех пор, как вошел в храм, и сразу же он пожалел, что задал его. Лу-дон пристально посмотрел на него с плохо скрытым подозрением.