Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

— Что за дьявольские штуки вы делаете? — не выдержал наконец Джерри Лукас.— Они похожи на круглые плоские ступни с пятью пальцами.

— Благодарю вас,— ответил Тарзан.— Не знал, что я такой хороший скульптор. Эти «штуки», как вы выразились, предназначены для того, чтобы сбить со следа врагов^ Я не сомневаюсь ни минуты, что этот грязный угрюмый негодяй очень скоро вернется сюда вместе с японцами. Туземцы — хорошие следопыты, и найти нас в джунглях для них пара пустяков. Наши следы им знакомы. Да и след самодельных сандалий не отыщет разве что самая большая бестолочь. Поэтому мы должны затереть их. Для этого пойдем в лес не в том направлении, куда мы действительно собираемся двигаться, а в противоположном. И оставим следы. Они их немедленно распознают. Потом вернемся назад в лагерь, идя по кустам и в тех местах, где не оставим отпечатков. Из лагеря начнем свой путь в том направлении, в котором действительно намеревались идти. Трое из нас пойдут, ступая каждый след в след идущего впереди. Кэрри я понесу на руках. Ей утомительно будет делать мужские шаги. Бубнович будет замыкать шествие, обутый в эти, как вы выразились, «ступни». Он привяжет их к подошвам сандалий. И наступит ими на каждый отпечаток ноги, оставленный нами. Таким образом мы оставим за собой лишь следы, похожие на слоновьи.

— Черт подери! — воскликнул Розетти,— но ведь ноги у слона не такие большие!

— Я не вполне уверен относительно индийских слонов,— согласился Тарзан,— но окружность передних ног африканского слона равняется половине высоты животного в плечах. Таким образом величина этих «ступней» соответствует размерам слона ростом около девяти футов.

К сожалению, Бубнович весит намного меньше, чем слон, так что следы будут не так похожи, как хотелось бы. Но будем надеяться на то, что туземцы вовсе не станут обращать внимания на следы слона, а будут заняты поисками наших.

Если же они присмотрятся, то весьма удивятся, обнаружив следы двуногого слона.

Но это — завтра. Сегодня я предлагаю нести вахту. Вы, Джерри, заступите первым. Сменит вас Шримп, он подежурит с трех тридцати до шести утра. А сейчас — спокойной ночи!

На следующее утро все поднялись рано. Проглотив холодный завтрак, проложили ложный след, а сами отправились в противоположном направлении. Замыкая шествие, Бубнович со всей силой наступал на отпечатки ног идущих впереди. К концу мили, которую Тарзан считал необходимой пройти для маскировки следов, он уже был довольно усталым «слоном».

Присев на обочину, Бубнович с удовольствием снял громоздкие «ноги» и отшвырнул их в сторону. Тарзан тут же подхватил их и забросил как можно дальше, в самую гущу колючего кустарника.

— Это было трудное поручение, сержант, но вы — наиболее подходящий человек для него.

— Я мог бы нести Кэрри.

— А ведь этот человек женат и у него есть дети,— проворчал Шримп.

— У полковника больше прав — он старше вас чином,— огрызнулся Бубнович.

— О нет,— воскликнул Тарзан смеясь,— я просто не могу доверить охрану овечки волкам, поэтому буду и в дальнейшем нести Кэрри сам.

Кэрри смеялась, глаза у нее блестели. Ей нравились американцы с их странным выговором, грубоватыми шутками и полным пренебрежением к условностям. Англичанин, хотя и более сдержанный, тоже очень подходил к компании. Джерри рассказал ей, что Клейтон имеет титул чуть ли не виконта, но его личность произвела на девушку гораздо большее впечатление, чем все титулы, что есть на свете.

Внезапно Тарзан поднял голову и втянул ноздрями воздух.

— Живо — на деревья.— скомандовал он.

— Кто-то идет сюда? — спросила Кэрри.

— Да, «родственничек» нашего Бубновича, только с двумя парами ног. Слон. Это одинокий самец. Иногда они бывают очень свирепы. Тарзан подсадил Кэрри на нависшие над тропой ветви. Другие вскарабкались на деревья сами. Тарзан улыбнулся, глядя, как его друзья это проделали. Они становились все более ловкими. Сам он остался стоять на тропе.

— А вы что же — так и собираетесь дожидаться визитера? — спросил Джерри.

— Я люблю слонов. Они мои друзья. Большинство их отвечает мне взаимностью. Я их понимаю и узнаю заранее, хочет ли слон напасть на меня.

— Но эго не африканский слон,— настаивал Джерри.

— Индийские слоны не такие дикие, как их африканские собратья. И я хочу провести эксперимент. У меня есть теория, хотелось бы ее испытать на практике. Если она окажется неправильной, я успею спастись на дереве. Всегда видно, когда слон собирается напасть. Он поднимает уши, изгибает кверху хобот и начинает трубить.

Теперь пожалуйста, держитесь покрепче на деревьях и постарайтесь не разговаривать. Не шумите — он уже близко.

Четверо людей застыли на ветвях без движения и стали ждать появления слона. Кэрри боялась за Тарзана, она даже побледнела. Джерри Лукас считал глупым такой риск. Шримпу хотелось бы иметь в этот момент автомат.

И вот на тропе показался огромный корпус животного. Когда маленькие глазки увидели Тарзана, туша остановилась. Тотчас же уши поднялись торчком, хобот изогнулся вверх. Слон готовился к нападению — эта мысль возникла у всех четверых, сидящих на дереве.

Кэрри до боли закусила губу. Она повторяла про себя, как мольбу: «Скорее, Тарзан, скорее!»

Наконец Тарзан заговорил. Он использовал язык, который, как он верил, был общим для большинства зверей,— материнский язык великого племени больших обезьян. Немногие звери могут говорить на нем, но Тарзан знал, что почти все обитатели джунглей понимают его.

— Йо, Тантор, йо! — сказал Тарзан.

Слон раскачивался со стороны в сторону. Он не затрубил. Уши его медленно опали, а хобот распрямился.

— Йод! — произнес Тарзан.

Большой зверь, поколебавшись какой-то момент, медленно пошел по направлению к человеку. Он остановился напротив, хобот вытянулся и принялся ощупывать лицо и тело стоящего перед ним.

Кэрри вцепилась в ветку покрепче, чтобы удержаться от падения. Она теперь поняла, почему некоторые женщины в минуты большого волнения падают в обморок.

Тарзан погладил хобот и тихо прошептал что-то.

— А бу тандиала! — приказал он потом.

Слон опустился на колени. Тарзан обвил себя хоботом и вновь приказал:

— Пала бьят!

Тантор поднял его и посадил себе на голову.

— Уик! — скомандовал Тарзан.

Слон двинулся по тропе, пройдя под деревьями, где едва держались, охваченные напряжением, четверо человек.

Тарзан почти тотчас же вернулся пешком в одиночестве.

— Нам пора отправляться в путь,— сказал он, и все спустились с деревьев.

Джерри Лукас был раздражен тем, что он считал «эгоистичным выставлением напоказ мужества и отваги».

— Какая польза так рисковать? — спросил он резко.