Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Розетти не спускал глаз с Сарины. Казалось, она загипнотизировала его. Бубнович с изумлением наблюдал за ним. С одним он был согласен — на Сарину приятно было смотреть, такая она была ладная, ловкая и яркая.

— Где теперь ваш отец? — спросил Джерри.

— Вероятно, в аду. Он убил своего матроса, и его повесили. Вот когда это случилось, мистер и миссис ван дер Меер приняли во мне участие и взяли к себе в дом.

Беседа была прервана приходом доктора. Все стали расходиться по своим шалашам, к большому огорчению Розетти. Бубнович с насмешливой улыбкой отпустил парочку острот по поводу несчастного вида бедняги Шримпа, но в глубине души был озадачен таким поведением маленького сержанта.

На следующее утро все покинули лагерь и тронулись в путь. Раненых несли на носилках. Там, где позволяла тропа, Кэрри шла рядом с носилками Джерри. Сарина следовала за нею, а от нее не отставал сержант Розетти. Бубнович и несколько голландцев составляли арьергард. Поскольку голландцы не говорили по-английски, а Бубнович не знал голландского, то ему ничего не оставалось делать, как размышлять на ходу о том, о сем, и в частности, об удивительных переменах, произошедших со Шрим-пом. Этот убежденный женоненавистник прямо-таки прилип к юбке! Да и кто покорил его бронированное сердце? Темнокожая убийца, да еще по возрасту чуть ли не в матери ему годящаяся. Бубнович очень полюбил маленького сержанта и желал ему добра, а Сарина не внушала доверия. Бубнович подозревал, что Шримп до сих пор мало что знал о женщинах, а полинезийская тридцатилетняя красотка была, по мнению бруклинца, не совсем подходящим объектом для изучения. Следовало бы как-то внушить Шримпу, чтобы держался на дистанции. Бубнович вспомнил подходящие к случаю строки из Киплинга: «Она всадила в меня нож из-за высказанного мной сожаления, что она не белая, научив меня этим лучше понимать женщин». Он вздохнул с грустью. «Запад есть запад, восток есть восток, и с мест они не сойдут...»,— подумал он опять же цитатой из Киплинга. Да, прав был Шримп, когда говорил, что от женщин ничего, кроме неприятностей, не дождешься.

Он отвлекся от своих мыслей, услышав голос Джерри. Капитан разговаривал с Кэрри.

— Я начинаю беспокоиться о Тарзане. Он отсутствует уже два дня, а как раз вскоре после его исчезновения в лесу была слышна стрельба. Именно там, куда убегали японцы.

— Но что он мог там делать в одиночку? — спросила девушка.

— Он не похож на других, бесполезно гадать, что движет его поступками. Временами он действует, как дикий зверь. Вам ведь известно его отношение к убийству. Тем не менее истребление японцев он считает своим долгом.

— Вы думаете, Джерри, он решил уничтожить японцев побольше и направился вслед за ними?

— Да, похоже на то. И в этом случае нет гарантии, что его самого не подстрелили.

— Ой, даже подумать об этом страшно. Не говорите такого!

— Согласен, это было бы ужасно, но в бою все возможно. И если он не появится в ближайшее время, мы должны действовать самостоятельно. А до чего мы беспомощны без его опеки, я только сейчас стал понимать. Вот некому стало добывать мясо, и все сидим на скудном рационе.

— Ну, помимо охоты, Тарзан так много для нас сделал,— укоризненно сказала Кэрри,— мне до сих пор снятся тигр-людоед и страшная обезьяна, от которых он меня спас.

Оба замолчали. Джерри лежал с закрытыми глазами. Кэрри обратила внимание, что его лицо пылает нездоровым румянцем. Раненый забылся тяжелым сном и трудно дышал. Кэрри приложила ладонь к его лбу, руку обжег сухой жар. Приотстав немного, она шепнула Сарине, чтобы по цепи позвали доктора. Затем вернулась и пошла рядом с носилками.

Джерри беспокойно зашевелился и что-то бессвязно забормотал. Кэрри придерживала его, чтобы он не вывалился из носилок.

Когда доктор подошел к ним и склонился над раненым, Кэрри даже не пришлось ничего объяснять — картина была яснее ясной.

Единственным медицинским инструментом у доктора Рейда был термометр. Он им и воспользовался. Красный столбик ртути поднялся к самому верху шкалы. Доктор покачал головой.

— Плохо? — спросила встревоженная Кэрри.

— Скажем так, не очень хорошо! Не понимаю — так быстро шло заживление, и вот на тебе! Можно было ждать лихорадки в первую ночь после ранения, но сейчас... Я думал, опасность уже миновала.

— Он будет..,— еле справляясь с подступившими слезами, спросила Кэрри.— Он будет жить?

Доктор посмотрел на нее с улыбкой.

— Не беспокойтесь пока. Миллионы людей выздоравливают и от более опасных ран. Даже имея более высокую температуру.

— Но сейчас вы можете ему чем-нибудь помочь?

Доктор Рейд пожал плечами.

— К сожалению, милочка, у меня нет никаких медикаментов. Но, возможно, это и к лучшему. Ваш друг молод, физически крепок, а природа — самый лучший врач, как известно.

— Но вы будете присматривать за ним, никуда не уйдете?

— Конечно. Да вы успокойтесь, ради Бога, не переживайте так. Как говорится, до свадьбы заживет.

Джерри что-то забормотал, заметался, попытался сесть. Кэрри и доктор осторожно уложили его обратно. Джерри открыл глаза, увидел склонившуюся над ним Кэрри и улыбнулся, прежде чем снова впасть в беспамятство.

К носилкам подошел Тони Розетти. Он сразу понял, что здесь понадобится его помощь. На его лице отразилось беспокойство, когда Джерри в бреду закричал:

— Лукас вызывает Мельроза! Лукас вызывает Мельроза! Мельроз отвечает Лукасу,— он говорил как бы перебарывая себя.— На западном фронте все спокойно, капитан,— и, вздохнув с облегчением, замолчал.

Кэрри тронула Шримпа за плечо:

— Вы славный парень, сержант! А кто такой Мельроз? Он все время с ним разговаривает...

— Наш хвостовой стрелок. Его убили перед тем, как попали снарядом в «Прекрасную леди». Святая Мария, Мельроз давно мертв, а кэп разговаривает с ним...

Джерри опять начал беспокойно метаться на носилках. Требовались усилия всех троих, чтобы удержать его в лежачем положении.

— Вероятно, придется привязать его,— сказал доктор.

Розетти с сомнением покачал головой.

— Позовите сюда Бубновича, док. Мы о нем позаботимся. Не думаю, что кэп будет доволен, когда придет в себя и узнает, что его, беспомощного, привязали.

По колонне был передан приказ вызвать Бубновича. Когда он появился, Джерри, приподнявшись, чуть не вывалился из носилок. Помогая держать раненого, Джо Бубнович ругался сквозь зубы:

— Проклятые японцы! Желтопузые ублюдки! — он повернулся к Розетти.— Почему, черт подери, ты не послал за мной раньше? Почему никто не сказал мне, что капитан в таком состоянии?

— Ему только недавно стало хуже,— робко вмешалась Кэрри.

— Он очень плох, доктор? — спросил Бубнович.