Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Двое спутников взглянули на Тарзана вопросительно. Вместо ответа Тарзан показал прямо на землю у своих ног.

— Посмотрите сюда,— воскликнул он.

Вначале ни Смит Олдуик, ни девушка ничего не увидели, кроме смешанных и путаных отпечатков человеческих и львиных следов на песке, но вдруг девушка обнаружила то, что Тарзан заметил сразу, и удивленное восклицание сорвалось с ее губ.

— Отпечатки человеческих ног?!

Тарзан кивнул головой.

— Но у этих ступней два больших пальца,— указала девушка.

— Ноги обуты в мягкие сандалии, таков их покрой,— объяснил Тарзан.

— Тогда где-то поблизости должна находиться деревня туземцев,— заметил Смит Олдуик.

— Да,— согласился человек-обезьяна.— Но это не те туземцы, которых мы привыкли видеть в этой части Африки, где все ходят без обуви, за исключением дезертиров из немецких туземных частей. Подчиненные покойного сержанта Усанги носят тяжелые военные ботинки. Я не знаю, можете ли вы заметить, но для меня очевидно, что ноги в сандалиях, оставившие эти отпечатки, не были ногами полуголого негра. Если вы их внимательно рассмотрите, то заметите, что пятки имеют особую форму и оставляют хорошо заметный отпечаток даже через подошвы сандалий. У негров вес при ходьбе падает на носок, если всмотреться в след, оставляемый ими.

— Вы считаете тогда, что здесь прошел белый человек? — спросил лейтенант.

— Похоже на то,— ответил Тарзан и вдруг к удивлению обоих — девушки и Смита Олдуика — опустился на четвереньки и понюхал след: снова зверь использовал свое тонкое чутье и знания, приобретенные в джунглях. На площади в несколько ярдов он пытался определить, кому могли принадлежать оставленные следы. Наконец Тарзан встал на ноги.

— Это не следы Гомангани, чернокожего,— пояснил он.— Но это явно и не след белого человека. Этим путем прошли трое. Все они мужчины, но какой расе принадлежат, я не знаю.

Видимого изменения в рельефе ущелья не было, за исключением того, что оно резко углубилось, они куда-то спускались.

Каменистые и крытые склоны поднимались высоко над ними. В различных местах и на разной высоте в стенах ущелья виднелись темнеющие отверстия — входы в пещеры. Их, наверное, вымыли воды, проделавшие ходы в толще камня в каком-то забытом столетии. После этого они пересохли. Поблизости оказалась такая впадина — почти на одном уровне с дном ущелья. Красивая, величественная пещера, пол которой был усыпан белым песком. Тарзан жестом указал на нее.

— Мы остановимся сегодня на ночлег здесь,— объявил он, а затем с одной из тех редких улыбок, иногда появлявшихся на его губах, добавил.— Мы станем лагерем в этой пещере сегодня вечером.

Съев свой скудный ужин, Тарзан предложил девушке войти в подземные своды.

— Вы будете спать внутри,— сказал он.— Лейтенант и я останемся сторожить ваш сон снаружи, у входа.

Когда девушка повернулась, чтобы пожелать мужчинам спокойной ночи, она подумала, что ей померещилась какая-то тень, мелькнувшая позади мужчин в темноте. Почти одновременно она была уверена, что ей не послышались звуки осторожных движений где-то в ущелье.

— Что это? — прошептала она.— Там что-то есть в темноте?

— Да,— отозвался Тарзан.— Это лев. Он уже был там. Разве вы не заметили этого раньше?

— Боже мой! — сказала девушка, вздохнув с облегчением.— Это ваш лев?

— Нет,— ответил Тарзан.— Это не наш лев, и он сейчас охотится.

— Он выслеживает нас? — спросила девушка.

— Да,— ответил человек-обезьяна.

Смит Олдуик схватился за пистолет. Тарзан увидел непроизвольное движение и покачал головой.

— Оставьте эту вещь в покое, лейтенант.

Офицер нервно рассмеялся.

— Я не могу иначе, вы же знаете, старина...

Он принялся доказывать, что пистолет является орудием самозащиты, и прочее, что обычно говорится в таких случаях.

— Но он не поможет вам в данный момент,— ответил Тарзан.— Там, в глубине, находятся, по меньшей мере, три льва. Я наблюдал за ними. Если бы у нас горел костер или на небе светила луна, вы бы увидели их глаза. Сейчас львы могут напасть на нас, но вероятно, они этого не станут делать. Если вы очень хотите, чтобы львы напали, разрядите свой пистолет и попадите в одного из них.

— А что, если они все-таки нападут? — спросила девушка.— Средства избежать их ведь нет?

— Почему же мы должны стрелять в них? — ответил Тарзан.

— Какой у нас троих есть шанс, если хищникам все-таки вздумается полакомиться нами? — опять спросила девушка.

Человек-обезьяна пожал плечами.

— Все должны будут когда-либо умереть. Для вас, несомненно, подобная смерть может показаться ужасной, но я предпочел бы окончить свою жизнь именно таким способом. Немногие из нас, обитателей джунглей, умирают стариками, и я тоже не хотел бы умереть от старости. Когда-нибудь Нума доберется до меня, или это будет Шита-леопард, а может быть, чернокожий воин пронзит меня своим копьем. Эти или другие — какая разница, кто из них или когда. Придет смерть сегодня вечером, в будущем году или через десять лет? Когда все закончится, нам уже будет безразлично.

Девушка содрогнулась.

— Да,— сказала она унылым, безнадежным голосом.— После того, как жизнь кончится, конечно, будет все равно!

После этого все они вошли в пещеру и улеглись на песок. Смит Олдуик устроился у входа и полулежал, опершись на скалу. Тарзан присел на карточки у противоположной стены.

— Разрешите мне закурить? — спросил офицер у Тарзана.— Я сберег несколько сигарет, и если это не привлечет внимания тех невоспитанных, что находятся снаружи, то хотел бы затянуться в последний раз, пока не рассчитался с жизнью окончательно. Вы не хотите присоединиться ко мне? — он протянул человеку-обезьяне портсигар.

— Нет, благодарю,— сказал Тарзан.— Но львы будут огорчены, если вы закурите. Ни одному дикому животному не нравится запах табака, они действительно им не соблазняются.

Смит Олдуик зажег сигарету и, сидя у входа, медленно курил. Он предложил сигарету девушке, но она отказалась. Так все сидели в молчании некоторое время.

Тишина ночи нарушалась периодически слабым хрустом песка под лапами хищников у входа в пещеру.

Смит Олдуик нарушил молчание.

— Разве они не слишком спокойны для львов? — спросил он.

— Нет,— ответил человек-обезьяна.— Лев проходит с ревом по джунглям, но никогда не дерет глотку во время охоты, чтобы не спугнуть добычу. Они очень тихи, когда преследуют жертву.

— Хотелось бы мне, чтобы они лучше ревели,— сказал офицер.— Хорошо бы, они что-нибудь делали, пусть даже нападали... Когда знаешь о том, что они здесь крутятся, и изредка замечаешь что-то похожее на тень в темноте, чувствуешь себя весьма неуютно. А еще эти слабые звуки, доходящие до нас. Они говорят о присутствии хищников. Все это начинает действовать мне на нервы. Но я надеюсь, что не все трое нападут на нас сразу.