Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Вынув маленькие тарелочки из больших мисок и расположив их перед собой на столе, она внимательно рассматривала девушку, ее губы скривились в сочувственной улыбке: старуха наблюдала, как молодая девушка поглощает с аппетитом куски душистого сочного мыса.

— Голод — великий повар,— сказала она со смехом.

— Что вы хотите этим сказать? — поинтересовалась девушка.

— Я позволю себе напомнить, что несколько недель тому назад тебя, вероятно, стошнило бы при мысли, что придется съесть на обед кошку?

— Кошку?! — воскликнула пораженная девушка.

— Да,— утвердительно кивнула женщина.— Какая разница, как ее зовут,— лев ведь всего-навсего большая кошка.

— Вы хотите сказать, что я ем сейчас львятину?

— Да,— снова покивала старуха,— и представь, они ее готовят замечательно. Тебе, я вижу, это блюдо пришлось по вкусу.

Берта Кирчер улыбнулась с некоторым сомнением.

— Я не могла понять так сразу,— заметила она.— Решила, что это баранина или телятина.

— Нет, это был лев,— сказала женщина.— Но специально откормленный, за этими львами очень заботливо ухаживают, их кормят специально на убой, а мясо так тщательно пропитывается специями и готовится по-особому, что по вкусу оно может напоминать лучшие сорта телятины или молодого барашка.

Итак, Берта Кирчер покончила со своим длительным говением, заедая экзотическое жаркое необыкновенными фруктами и запивая все козьим молоком.

Едва она кончила есть, как дверь снова открылась, и вошел солдат, облаченный в желтую одежду. Он что-то сказал старой женщине.

— Король,— сказала старуха,— приказал подготовить тебя и привести к нему. Ты будешь жить здесь, милочка, мне велено разделить это помещение с тобой. Король знает, что я не такая, как другие его жены. Он никогда бы не отважился оставить тебя с ними. У короля Хурога XVI случаются периодические проблески сознания. В один из таких периодов тебя должны доставить к нему. Как и все остальные, король считает, что только он один из всего общества нормален. Но он, я думаю, догадывается, как догадывались разные люди, с которыми я соприкасалась, живя здесь, включая самих королей, что я, по крайней мере, менее сумасшедшая, чем все остальные. Однако сама удивляюсь, как удалось мне сохранить свой рассудок за столь долгие годы. Скажу тебе откровенно, детка, это выше моего понимания.

— Что подразумевается под словом «подготовить»? — спросила озадаченная Берта Кирчер,— Вы сказали только, что король приказал меня подготовить и доставить к нему.

— Вас выкупают в ванне и оденут в платье, подобное тому, что ношу я.

— Неужели нет пути к спасению? — спросила девушка.— Неужели нет даже способа, каким я могла бы убить себя?

Женщина подала ей крохотную вилку.

— Это единственный способ,— сказала она.— Как видишь, зубцы очень острые, но, к сожалению, короткие...

Девушка вздрогнула, а старая женщина нежно положила ей руку на плечо:

— Он может только поглядеть на тебя и отправить обратно,— утешила она,— Однажды Аго XXV послал за мной, обнаружил, что я не могу его понять, и приказал, чтобы меня сперва обучили языку его народа, а затем, по-видимому, забыл обо мне на целый год. Иногда я не вижу короля и более длительное время. Был даже один король, он властвовал в течение пяти лет, которого я никогда не видела, хотя мне торжественно объявили, что он взял меня в жены. Всегда имеется надежда: даже я, память о которой, несомненно, похоронена за стенами этого дворца, все еще надеюсь на спасение, хотя никто лучше меня не знает, сколь тщетны мои надежды.

Старая женщина увела Берту Кирчер в соседнюю комнату, в пол которой был вделан глубокий бассейн, полный теплой прозрачной воды. Девушка с наслаждением выкупалась в нем, смывая с себя усталость и тоску, после чего старая королева принесла ей одно из своих платьев туземного покроя. Такие наряды, больше открывающие, нежели закрывающие тело, Берта уже заметила на женщинах города. Старуха, ловко орудуя золотой иголкой, подогнала платье, на которое пошло очень мало материала, к фигуре девушки. Ткань, из которой был сшит наряд, ничего не скрывала. Прозрачная, как кисея, она подчеркивала красивые очертания юной фигурки.

— Ну вот,— сказала старуха, поправляя в последний раз одну из складок платья,— теперь ты действительно настоящая королева.

Девушка с ужасом взглянула на полуобнаженные груди и открытые до середины бедра ноги.

— Эти люди собираются отвести меня к мужчине в таком неприличном виде? — воскликнула она с ужасом.

Старуха усмехнулась своей иронической улыбкой.

— Это ничего,— сказала она.— Ты скоро привыкнешь, как и я. А меня воспитывали в доме пастора и приучили к определенным правилам поведения и манере одеваться. В моей семье считалось неслыханным проступком для женщины обнажить перед кем-нибудь колено без чулка. По сравнению с тем, что ты, несомненно, увидишь во дворце, твой прозрачный наряд — сущие пустяки. Там такого насмотришься — упаси Господи! — И старуха сокрушенно затрясла седыми кудряшками.

Время ожидания показалось для обезумевшей от тревожных предчувствий девушки долгими часами, когда за ней явится посыльный. Она нервно расхаживала по комнате в ожидании последнего вызова, чтобы предстать перед безумным королем.

Наступили сумерки. Мерцающие массивные светильники давно уже горели, когда явилось двое стражников и заявили, что Хурог XVI требует немедленной явки новой королевы в свои покои. Старая женщина, Берта выяснила, что ее зовут Ханила, решила сопровождать девушку в тронный зал.

Берта Кирчер почувствовала облегчение, когда узнала, что с нею будет хотя бы одна родственная душа, как бы ни была бессильна помочь ей слабая, немощная старуха.

Посыльные проводили их обеих в небольшое помещение этажом ниже. Ханила объяснила, что это одна из прихожих перед тронным залом, в котором король обычно устраивает приемы со своей свитой.

Несколько воинов в желтых туниках развалились на скамьях, стоящих вдоль стен внутри комнаты. Почти все время они сидели с опущенными вниз глазами и явно пребывали в подавленном настроении. Когда вошли две женщины, некоторые из сидевших равнодушно взглянули па них, но в основном никто не обратил внимания на вошедших.

Пока женщины ожидали в приемной, из другого помещения вышел молодой человек, одетый в форму с вышитыми попугаями, как и все остальные. Исключение составлял красующийся на низком лбу юноши узкий золотой обруч, украшенный посередине торчащим прямо надо лбом единственным пером явно из хвоста попугая. Когда юноша вошел, солдаты, бывшие в комнате, встали.

— Это Метак, один из сыновей короля,— прошептала девушке Ханила.

Принц проходил через комнату , когда его взгляд случайно упал на Берту Кирчер. Он остановился и застыл, глядя на нее. Целую минуту он тупо разглядывал девушку, разинув рот и ничего не говоря.