Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 5

Сначала человек-обезьяна подумал, что она ищет что-то, оброненное ею в дорожную пыль. Но приблизившись, чтобы посмотреть на нее, убедился, что ничего подобного она не делала. Женщина просто предпочитала ходить на четвереньках, нежели передвигаться на ногах. Ей было от этого очень весело, она идиотски хихикала, слегка повизгивая.

В другом квартале он увидел двоих странных субъектов, дерущихся прямо на крыше одного из зданий, пока, наконец, тот, кто оказался посильнее, не вывернулся из объятий другого и не столкнул своего противника вниз так, что тот грохнулся прямо на камни тротуара, где и остался лежать неподвижно. Из груди победителя вырвался дикий крик торжества, разнесшийся эхом по городу, а затем победитель без промедления ринулся на улицу, невзирая на высоту здания. Он упал рядом с телом своей жертвы и тоже явно расшибся насмерть о пыльные каменные плиты. Лев вышел из густой тени дверного проема и подошел к двум окровавленным и безжизненным телам, валяющимся перед ним. Тарзан решил посмотреть, какой эффект произведет на зверя запах крови, и удивился, увидев, что животное лишь обнюхало трупы и лизнуло горячую багряную лужицу, а затем улеглось спокойно между двумя мертвецами.

Он прошел мимо льва, и только миновал зверя, как его внимание привлекла фигура человека, осторожно спускавшегося с высокой крыши на восточной стороне проспекта.

У Тарзана разгорелось любопытство. Он остановился и стал наблюдать за происходящим.

Как только Смит Олдуик осознал, что он один и практически беззащитен в огороженном месте, переполненном огромными львами, то оказался почти на грани истерики. Его обуял дикий страх, ведь он испытывал сильную слабость и неутихающую боль от кровоточащих ран. Прислонившись к решетке, лейтенант не смел повернуть голову к зверям, разгуливающим вокруг. Он чувствовал, как бессильно подгибаются под ним колени. В голове его звенела пустота. Он ощущал дурноту, его мучило головокружение, к горлу подступала тошнота. Вдруг все потемнело у него перед глазами, и его ослабевшее от ран тело свалилось на землю у самой решетки.

Как долго он пролежал без чувств, Смит Олдуик не знал, но как только сознание начало медленно восстанавливаться, до него стало доходить, что лежит он в прохладной постели, на белоснежных простынях в светлой, веселой комнате, а с одной стороны, ближе к нему, дышало прохладой открытое окно, тонкие занавески развеваются от теплого летнего ветерка, дующего из залитого солнцем сада, несущего с собой запах созревающих фруктов на его ветвях. Старый сад, где между деревьев растет зеленая трава, сгибающиеся под тяжестью плодов ветви, солнце просвечивает сквозь листву и бросает яркие блики на землю... И на пестром от цветов газоне играет с резвым щенком маленький ребенок. Он дома, в Англии... Это же его родное поместье...

— Боже,— подумал Олдуик,— какой кошмар мне приснился...

Лейтенант вновь закрыл глаза.

И тут он почувствовал, как кто-то рукой дотронулся до его лба и щеки — прохладная нежная рука отгоняла все тяжелые воспоминания. В течение долгой минуты Смит Олдуик лежал в полной прострации и с чувством абсолютного покоя, пока постепенно не начал осознавать, что рука стала жестче, она не была уже прохладной, а стала горячей и влажной. Он открыл глаза и увидел перед собой морду огромного льва. Огромным шершавым языком хищник вылизывал его лоб и щеки.

Лейтенант Гарольд Смит Олдуик был не только английским джентльменом, но и офицером по званию, и он соответствовал тому, к чему эти качества обязывали, будучи человеком смелым, но когда понял, что приятная сердцу картина, представшая перед его взором, была всего лишь плодом бредового сна, игрой воображения, а в действительности он все еще лежит там, где упал, у основания решетки, а над ним стоит громадный лев и лижет ему лицо, слезы наполнили его глаза и покатились по щекам. Никогда, подумал он, еще жестокая судьба не сыграла столь безжалостную шутку с беспомощным человеком.

Некоторое время он лежал, притворившись мертвым, а лев, перестав лизать его, обнюхивал его тело. Бывают обстоятельства, когда смерть становится предпочтительней жизни, и наконец англичанин начал сознавать, что было бы лучше быстро умереть, нежели лежать в этом ужасном безвыходном положении, в мучительной позе мертвеца и терзаться в ожидании того, пока разум не откажет от невыносимого напряжения и он сойдет с ума.

Итак, осторожно, не спеша, он поднялся, опираясь спиной о решетку. При первом его движении лев зарычал, но после больше не стал обращать внимания на человека. Когда наконец Смит Олдуик встал на ноги, лев равнодушно отодвинулся. Тогда молодой человек оглянулся и стал рассматривать загородку, в которой находился.

Развалившись под тенью дерева, лежа на длинном помосте возле южной стены, огромные звери отдыхали, за исключением двух или трех, нервно расхаживавших взад и вперед. Этих-то Олдуик испугался, но когда еще двое львов прошли мимо него, он почувствовал себя увереннее, вспоминая тот факт, что звери привыкли к присутствию человека. Но все же он не решился далеко отойти от решетки.

Осматривая свое окружение, Смит Олдуик заметил, что ветви одного из деревьев возле дальней стены дома протянулись прямо к открытому окну. Если бы он сумел добраться до этого дерева и у него хватило бы сил взобраться на ветку и вскочить в окно, это было бы реальным шагом к спасению. Но чтобы достичь дерева, он должен пройти вдоль всей ограды, а у самого ствола спасительного дерева лежали, развалившись, два огромных льва.

Полчаса молодой человек стоял и смотрел с тоской на эту кажущуюся такой заманчивой дорогу к спасению, и наконец тихо выругавшись, направился к дереву, распрямив плечи жестом отчаяния и вызова. Смит Олдуик медленно и осторожно шел к центру двора. Один из бродивших рядом львов отделился от боковой стены и пошел прямо ему навстречу. Но Смит Олдуик решился на то, что он считал своим единственным шансом на спасение, в крайнем случае, достижением временной безопасности, поэтому он продолжал идти быстрым шагом, игнорируя приближение зверя.

Лев, подойдя к нему совсем близко, обнюхал его, а !атем зарычал, оскалив клыки.

Смит Олдуик вытащил пистолет из-за рубашки.— Если он собрался меня убить,— подумал он,— то не вижу никакой надобности в спасении бегством. И мне абсолютно все равно, попаду я в него сразу или только разъярю шумом выстрела. Нахал не может убить меня больше одного раза, 11 каком бы настроении он ни был.

Но когда лейтенант сделал движение, вытаскивая оружие из-под рубашки, поведение льва вдруг изменилось. Все еще рыча, зверь повернулся и удалился. К этому времени англичанин стоял почти у подножия дерева, бывшего заветной целью его передвижения, а между ним и спасением развалился, похрапывая, спящий лев.