Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 4

Зрелище неведомой земли вызвало у Эриха прилив энтузиазма. В нем заговорил исследователь. Что-то подсказывало ему — легенда банту берет начало именно в этом каньоне. Здесь должно обитать затерянное племя гор Варамааза. Природа идеально оградила эти земли и сохранила тайну за стенами отвесных гор, совершенно неприступных для того, кто не знаком с приемами альпинизма. Суеверия невежественных негров окрасили в зловещие гона то, до чего добраться, не рискуя жизнью, было невозможно. Жители внешних горных отрогов наделили злой силой обитателей затерянной земли.

Юноша вгляделся в отвесные скалы, протянувшиеся глубоко вниз, насколько хватал глаз. Казалось, одолеть спуск невозможно, но Эрих знал — он найдет дорогу в зачарованную долину, он должен попасть туда во что бы то ни стало.

Медленно шел юноша вдоль обрыва, ища какую-нибудь лазейку, оставленную природой для спуска. К началу сумерек он одолел только малую часть пути вдоль каньона. Но ничего подходящего пока не нашел. Казалось, зачарованный каньон неприступен, кругом лишь вертикальные гладкие стены, человеку не найти на их поверхности ничего, напоминающего точку опоры.

Солнце уже почти зашло, когда Эрих все-таки нашел то, что искал. Узкая щель рассекала гранитную стену. Обломки выкрошившейся породы частично закрывали ее, однако она уже годилась для спуска. Но тьма сгущалась, и установить, глубоко ли вниз ведет вертикальная складка, было невозможно. Если она достигает террасы, расположенной в трехстах ярдах ниже, тогда все в порядке; спустившись по этой ненадежной тропинке, можно было бы отыскать следующий ход. Там внизу скальную породу подмыли ручьи, а в гранитных стенах четко просматривались уступы, достаточно широкие для опытного альпиниста.

Голодный и озябший, уселся он на краю обрыва у облюбованного места. Дно каньона уже затопил мрак, ледники вершин еще отражали последние закатные лучи.’ Но вот и они погасли.

Тьму в долине прорезали огненные точки. Радостное возбуждение охватило Эриха. Эти светлые пятнышки выдавали присутствие там, внизу, человека.

Костры загорались тут и там, больше всего их вспыхнуло на том месте, где находился песчаный остров посреди озера или болота.

Кто были эти люди, что грелись сейчас у пляшущих языков пламени? Дружелюбны они или враждебны? Может, это просто племя африканских скотоводов? А вдруг перед глазами Эриха фон Харбена оживает древняя легенда банту, и костры зажигает неведомая цивилизация, сохранившая свои обычаи и традиции с допотопных времен? Вдруг это жители затерянной страны Варамааза готовят свой ужин и не знают, что за ними наблюдает пришелец из другого мира? Легенда гласит, что затерянное племя составляют белые люди. Что, если это они сидят у далеких костров?

Ночную тишину нарушил еле слышный знакомый звук. Человеческие голоса? Эрих был уверен, что не ошибся и ясно слышит далекий говор, доносящийся снизу. Потом глухим громом прозвучал рев дикого зверя, идущего по следу, явно из того леса, что был виден в глубине каньона днем...

Эти звуки успокоили Эриха. Он улыбнулся счастливой улыбкой, отошел подальше от края обрыва и улегся на жесткую землю, плотно закутавшись в одеяло. Благодатный сон избавил его от мук голода и холода, унося в волшебную страну его мечты.

Как только наступило утро, Эрих фон Харбен проснулся, весь продрогший, и бросился собирать сучья карликовых деревьев для костра. Его одежда отсырела и ледяным компрессом охватывала тело. Желудок терзали голодные спазмы. Пищи у него не было, и с тех пор, как поднялся на вершину, он ничего не ел. На всем пустынном плоскогорье не наблюдалось ни малейшего признака жизни. Дичь водилась только внизу, в каньоне, на страшной глубине, куда он вознамерился начать спуск, как только согреется. Попасть на дно каньона было просто необходимо. Оставаясь на плоскогорье, Эрих фон Харбен рисковал погибнуть голодной смертью, ибо сил вернуться туда, где оставался покинутый лагерь, уже не хватит. Он воззрился вниз, куда собирался спуститься по узкой расщелине в отвесной стене. Она нижним концом упиралась в скальный выступ, дальше просматривались какие-то пороги, террасы, словом, для альпиниста невозможного в этом маршруте ничего не было. Но отважиться на такое путешествие, будучи усталым и голодным, не посмел бы ни один знакомый Эриху скалолаз. Это молодой фон Харбен понимал. Отдавал он себе отчет и в другом — чем дольше он будет сидеть у обрыва и размышлять, тем меньше решимости у него останется, а силы все равно будут убывать, и подкрепить их нечем. Пища находилась в миле от него, и вел туда один путь — вниз по скалам.

Молодой, уверенный в себе Эрих фон Харбен попадал в горах в тяжелые ситуации, но всегда находил выход. То, что он собирался сейчас сделать, весьма смахивало на самоубийство, но он решил довериться своей счастливой звезде.

Эрих наклонился над краем пропасти, примеряясь, куда сделать первый шаг, и тут услышал за спиной шорох. Он резко повернулся на шум, выхватывая из кобуры люгер...

Малыш Нкима вихрем пронесся по верхушкам деревьев и, возбужденно вереща, прыгнул прямо на грудь Тарзану, который отдыхал, растянувшись на толстой ветке огромного исполина, явно помнившего те времена, когда джунгли были юным подлеском. Тарзан недавно хорошо поохотился, сытно отобедал, а теперь блаженствовал в тени широких разлапистых листьев. И вот послеобеденную сиесту прервало шумное появление перепуганного зверька.

— Гомангани! Гомангани! — верещал Нкима. Они идут, идут сюда!

— Успокойся,— попытался урезонить дружка нарзан,— Ты надоел всем Гомангани и Тармангани джунглей. Они обходят тебя стороной, ты слишком криклив!

— Они убьют маленького Нкиму,— кричала обезьянка.— Это чужие Гомангани, с ними нет Тармангани. Они наверное едят обезьян!

— Ты слишком мнителен, Нкима,— усмехнулся Тарзан,— Думаешь, что у всех обитателей джунглей только одно на уме — убить тебя и слопать. Однако ты живешь уже много лет, не умер пока и, судя по твоему виду, еще не скоро собираешься умереть.

— Сабор-львице, самому Нуме-льву, Шите-леопарду очень хочется съесть маленького Нкиму,— не унимался зверек.— И Хиста-змея любит мартышек, и Гомангани их едят, если удается поймать и убить... Вот почему я боюсь...

— Не бойся, Нкима,— Тарзан ласково потрепал пушистую спинку.— Я не позволю никому обидеть тебя, ведь ты — мой маленький дружок. Помни об этом и успокойся.

— Но ты понял? — Нкима уставился круглыми глазами на Владыку Джунглей.— Там чужие Гомангани. Убей их на всякий случай. Они Нкиме не нравятся.

Тарзан приподнялся на широкой, как лежанка, ветви.

— Я пойду взгляну на них,— сказал он,— А Нкима может спрятаться на верхушке самого высокого дерева, а может идти со мной.