Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 4

Тарзан не принял участия в коллективном сборе топлива. Он, предоставленный самому себе, уселся под дубом и принялся наблюдать за окружающей природой.

Множество птиц распевало весенние песни в кронах дубов, резвились и что-то бормотали, прыгая по ветвям, стаи мартышек. Эту фауну глаз Тарзана отметил машинально, его куда больше интересовали люди, захватившие его в плен. Ему было любопытно все, связанное с ними,— их язык, нравы, костюмы. Он размышлял, как случилось, что в сердце гор Варамааза оказался уголок давно исчезнувшей с лица земли Римской империи.

Размышления человека-обезьяны прервал желудь, упавший с дуба и ударивший его прямо по макушке. Бывает, конечно, что с дубов падают желуди прямо на головы людям, сидящим под их сенью. Но не весной же. Тарзан с удивлением поднял голову, всматриваясь в сплетения ветвей над головой. Еще один желудь звонко щелкнул его по лбу. Рядом упал в траву третий. Нет, это не совпадение. Кто-то сверху обстреливает его прошлогодними желудями, сохранившимися на верхушке дуба. Тарзан увидел юркое серое тельце, мелькнувшее среди листвы.

— Нкима! — воскликнул он.— Это ты, мой маленький дружок? Скажи-ка, как тебе удалось добраться до этих мест?

— Я увидел, что тебя уводят из деревни, и пошел за тобой,— ответил зверек голосом, хриплым от перенесенных волнений.

— И ты бежал за нами по проходу в скалах?

— Нкима боялся, что камни сойдутся и раздавят его,— сказала обезьянка,— и поэтому взобрался на вершину и пошел по гребню.

— Нкиме лучше бы отправиться домой,— ласково предложил Тарзан.— Этот лес полон чужих обезьян.

— Я их не боюсь,— хвастливо задрал хвостик Нкима.— Они маленькие уродливые дурачки и сами боятся храброго Нкиму, а еще они восхищены красотой замечательного Нкимы, они сами так сказали. Тут неплохое место для Нкимы. А что сделают чужие люди с Тарзаном?

— Не знаю.

— Тогда я пойду и приведу сюда Мувиро с войском.

— Нет,— решительно сказал человек-обезьяна.— Подожди, пока я не найду того человека, кого мы отправились искать. Я уверен, что он где-то здесь. Когда я обнаружу молодого фон Харбена, ты и отправишься домой с вестью для Мувиро.

Эту ночь Тарзан провел, лежа на голой земле, под ярким звездным небом, как и другие пленники. Когда все кругом забылись тяжелым сном, маленькая серая тень соскользнула с дерева и опрометью кинулась к лежащему Тарзану. Нкима свернулся клубочком на груди у любимого хозяина и безмятежно заснул, блаженствуя под защитой надежных рук и доброго сердца. Маленький теплый комочек согревал и Тарзана, наполняя его чувством уюта и нежности. Оба они — хозяин и Нкима — были счастливы.

На рассвете Луанду, которого захватили в плен вместе с другими жителями деревни, разбудила утренняя сырость. Он открыл глаза и сел, обхватив себя руками, чтобы унять дрожь, сотрясавшую промерзшее до костей тело.

Мало-помалу озноб утихал, и Луанда стал оглядываться вокруг, на спящих, жмущихся друг к другу людей. Вдруг он заметил, как из-за плеча спавшего белого гиганта выглянула маленькая головка. Еще минута — и легкая серая тень выскользнула из объятий того, кто еще недавно был пленником Шаусто. То, что покинуло объятия спавшего белого человека, в мгновение ока взлетело по стволу на раскидистый дуб и исчезло в его кроне. Луанду вновь прошиб озноб — на этот раз от страха. Он не смог сдержать крика ужаса. Его услышали легионеры, тоже проснувшиеся и выходившие в этот момент из тростниковой хижины.

— Что стряслось? — окликнул Луанду один из них.

— Дух, дух умершего предка,— ответил, трясясь, Луанда.— Я сам его видел. Он вышел из груди белого человека, который называет себя Тарзаном. Белый человек зол на нас, потому что мы держали его на цепи. Он наслал на нас проклятие — скоро всех убьют и съедят

Легионер расхохотался, слушая сбивчивый монолог до смерти перепуганного вагого.

Вскоре лагерь проснулся, и пленным раздали завтрак — точь-в-точь такой же, как ужин. Когда все справились с едой, легионеры построили пленных в колонну, и она двинулась на юг по пыльной дороге.

Цепочка скованных попарно пленников, охраняемых вооруженными легионерами, миновала по пути несколько деревушек, похожих на ту, где они провели предыдущую ночь. Потом колонна свернула на восток по проселочной дороге, которая отходила от детрального тракта. Вскоре Тарзан увидел высокие крепостные бастионы, соединенные неровной стеной из острых кольев. Стена простиралась и вправо, и влево, насколько хватал глаз. Дорога, по которой двигалась колонна, упиралась прямиком в дверь, похожую на ворота, в основании одного из бастионов. Перед самым входом ее перерезал ров явно искусственного происхождения. Через ров был перекинут подъемный мост.

Возле моста колонна затормозила. Офицер — начальник отряда, что-то согласовывал с офицером— начальником караула. Наконец, какие-то формальности, связанные с приходом отряда, были выполнены, и пленные вместе с конвоирами вереницей последовали в провал ворот. Тарзан прошел за ограду вместе со всеми.

Примитивные городские строения предстали взорам вошедших. Простые глинобитные здания высотой в один этаж имели явно внутренние дворы, так как из-за их крыш виднелись верхушки деревьев. Сами же дома щурились на пыльную улицу подслеповатыми окошками. Но подальше просматривались здания более внушительные, по два-три этажа.

Из домишек окраины высыпало множество любопытного народа. Обитатели слободы были в большинстве своем темнокожие, но встречались и белые люди. Большинство было облачено в туники и плащи, но некоторые, преимущественно чернокожие, расхаживали нагишом.

В кое-каких домах располагались лавчонки, торгующие снедью и примитивной утварью. Но чем дальше от слободы удалялась колонна, тем респектабельнее становились кварталы. Дома поднимались выше, магазины выглядели опрятнее, и вещи в них предлагались более взыскательным покупателям, не таким, как обитатели городской окраины.

В этой части города цветная публика почти исчезла, на улицах в основном встречались белые люди. Но количество народу, населявшего богатые кварталы, явно было меньше, на улицах не было оживленно. Редкие прохожие останавливались, глазея на толпу пленных.

Детишки, собиравшиеся на перекрестках, бежали вслед за колонной, но отставали, зато в другом месте к идущим пленникам присоединялись новые малолетние провожатые. Взрослые окликали легионеров, конвоировавших колонну и расспрашивали, кого и куда они ведут. Особое любопытство вызывал Тарзан. Остальные чернокожие пленные служили объектом довольно злых шуток.

Тарзан все время с любопытством приглядывался к окружающей его чужой жизни. Он понял, что чернокожие в городе занимают второсортное положение. Они явно являются слугами. Люди с кожей бронзового цвета стояли, по-видимому, на ступеньку выше чернокожих на социальной лестнице. Они служили в легионе, а также держали лавочки и даже были хозяевами больших магазинов. Белые же составляли класс патрициев.