Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 4

Никто из жителей — ни простолюдины, ни знать не чувствовали себя в безопасности. Исключение составляли лишь те, у кого было достаточно вооруженных рабов, п еще те, кто, забыв о чести и достоинстве, беззастенчиво льстил императорам.

Так продолжалось долгие годы, пока не нашелся смельчак, патриций по имени Кассиус Аста. Он восстал против тирании и увел несколько сотен знатных семей на остров посреди озера — мы зовем это озеро Маре Ориентум — Восточным морем. Там он основал свое поселение — город, в котором мы находимся,— Каструм Маре. А империя Сангвинариуса разделилась на две части — Западную и Восточную. Обе части находятся почти в беспрерывном состоянии войны.

При взаимной необходимости оба города торгуют между собой, но эти торговые отношения часто прерывают военные набеги, то с одной, то с другой стороны. Подозрение и ненависть, которые питают друг к другу жители обеих частей расколотой империи, всегда поощрялись императорами. Каждый из них боится, что дружеское сближение между двумя ветвями одного народа поведет к падению одного из тронов.

— А как относятся жители Каструм Маре к правлению своего императора Валидуса Августа? Счастливы ли они под его мудрым руководством? — испытующе поглядел на Лепуса Эрих фон Харбен.

— Ты задал вопрос, на который небезопасно отвечать искренне,— шепотом, озираясь по сторонам, будто в комнате мог спрятаться некто, подслушивающий разговор, ответил Маллиус Лепус.

— Если мне придется каждый день приходить во дворец и писать историю Восточной империи и лично Валидуса Августа, мне хотелось бы знать побольше об этом человеке,— сказал Эрих фон Харбен. Ведь он будет сообщать лишь то, что может прославить его деяния, а историк, мой друг, должен быть объективен. Уж поверь мне, если я возьмусь за эту работу, то постараюсь дотошно исследовать всю информацию и не допустить ложь на страницы этого труда. Вот тут-то я, как мне показалось, и могу попасть в неприятное положение, а заодно крепко . навредить тебе и твоему почтенному дядюшке Септимусу Фаванию.

Лепус, прислонившись к притолоке, лениво поигрывал рукояткой кинжала. Он задумался, прежде чем ответить.

— Я испытываю к тебе доверие,— наконец нарушил он молчание.— Во-первых, в тебе есть нечто располагающее, во-вторых, тебе нет никакой пользы в причинении мне и Септимусу зла. Поэтому я удовлетворю твое законное любопытство.

Каструм Маре несчастен под бременем тирании своего цезаря. Это тем более обидно, что долгие века правители островной империи отличались мудростью, благородством и отеческой заботой о подданных. И последний, до Валидуса, император был мягким и просвещенным человеком.

Когда он умер, его законному наследнику исполнился всего лишь год. Поэтому на трон взошел брат императора — нынешний цезарь Валидус Август. Законного наследника, кстати, зовут Кассиус Аста, как и далекого предка — основателя Каструм Маре. Юноша подрастал и благодаря своей популярности в народе вызывал зависть и ненависть Валидуса Августа. Вот недавно молодой Кассиус Аста был послан с опасным поручением в Западную империю. Многие сочли эту миссию изгнанием. Валидус отрицает это. Никто не знает, какой приказ получил Кассиус Аста. Он отбыл тайно, ночью, в сопровождении лишь нескольких рабов. Думаю, ему поручена шпионская миссия в Кастра Сангвинариусе при дворе Сублатуса. Если я прав в своих догадках — такое поручение равносильно смертному приговору, ибо в Западной империи царят еще более жестокие нравы, а император Сублатус вздорен и кровожаден. Шпиона такого знатного происхождения казнят с особым удовольствием.

Если народ проведает, что самый популярный человек в Каструм Маре и его окрестностях послан ненавистным правителем фактически на мученическую смерть, не миновать восстания. Но достаточно, я тебе уже надоел огорчениями, сыплющимися на Каструм Маре.

Если то, что ты читаешь с таким упоением, тебе интересно, то вот мой совет—спустись в сад, там еще светло от закатного солнца и вдобавок прохладнее, чем здесь. Устраивайся под сенью деревьев, а я скоро к тебе приду.

Фон Харбен последовал совету молодого патриция и вышел в сад. Там все дышало негой. Он с удобством разлегся на мягкой траве и углубился в чтение манускрипта. Его внимание снова обратилось к истории Сангвинариуса. Но вскоре юноша заметил, что только его глаза пробегают по древним строчкам, а мысли заняты вовсе не тем, как правил своей империей префект когорты. Фон Харбен обдумывал планы побега из Затерянной долины.

Будучи исследователем и научным работником, Эрих фон Харбен был бы просто счастлив долгое время находиться среди древних рукописей, а также воочию наблюдать и изучать быт и нравы жителей Восточной империи — почти не нарушенной временем копии Римского государства. Но быть запертым здесь в качестве пленника и писать тростниковым пером на свитке папируса историю итого фантастического явления — Затерянной империи, да еще на латинском языке! Такая миссия вовсе не приводила в восторг молодого деятельного фон Харбена.

Шелест пахнущих свежестью полотняных одежд и хруст гравия под легкой сандалией прервал ход его мыслей. Фон Харбен поднял голову, и дерзновенные планы побега испарились из его головы, как тает утренний туман, под ласковыми лучами встающего солнца — на него смотрело улыбающееся лицо прелестной Фавании, единственной дочери дядюшки Септимуса.

Матеус Прокус вывел из дома Деона Сплендидуса белого варвара. Солдаты, ожидавшие у ворот, разразились одобрительными возгласами. Они сыпали крепкими словечками в адрес пленника и шумно радовались удаче своего командира. Солдаты любили Матеуса Прокуса за веселый нрав и полное отсутствие чванства. Они гордились, что Матеус в одиночку захватил свирепого варвара.

Прокус приказал им прекратить выкрики. Солдаты построились, и процессия направилась к Колизею, где размещалась городская тюрьма.

Отряд недолго шагал по улицам Кастра Сангвинариуса, когда Прокус остановил движение. Он пересек магистраль и направился к дверям большого красивого дома. Минуту постояв у входа, как бы в раздумье, командир решительно повернул обратно и вновь возглавил отряд, ведя пленника в тюрьму.

Тарзан понял, что Прокус указал ему на свой дом, где человек-обезьяна должен был найти приют после побега.

На пути следования отряда предстал питьевой фонтанчик, бивший чистой струей под сенью огромного, в три обхвата, дуба. Крона исполина простиралась над дорогой в одну сторону, а в другую свешивалась над крышей жилого здания, смешиваясь с зеленью за стеной.

Прокус остановился на бульваре перед фонтанчиком и принялся утолять жажду. Он жестами спросил у пленника, не хочет ли и тот напиться. Тарзан выразил горячее желание, убедительно покивав головой. Прокус приказал конвою, чтобы пленнику было дозволено подойти к фонтану.