Эдгар Берроуз - ТАРЗАН. Том 4

Тарзан медленным шагом направился к другой стороне бульвара. Он склонился к струе и долго пил. Позади него находился толстый древесный ствол, густая крова низко нависшими ветвями надежно защищала от дротиков охраны.

Тарзан отошел от фонтана и внезапно одним прыжком оказался на ветвях исполина. Солдаты закричали и бросились к дереву. Но пока они добежали до фонтана, пленник исчез.

Молодой патриций, командовавший солдатами, принялся отдавать распоряжения. Он велел тщательно обследовать древесную крону, насколько позволял взгляд. Естественно, ничего там не обнаружили среди густой листвы. Прокус обошел кругом ствола, как бы ища следы беглеца. В это время несколько солдат принялись карабкаться на ветви старого дуба.

Отставить,— скомандовал Прокус.— Беглеца давно там нет. Пользуясь толщиной ствола, укрывшей его от наших глаз, он, конечно, спрыгнул с дерева и ушел вон туда, и бравый офицер указал солдатам направление, противоположное его собственному дому. Подавая пример, он, придерживая меч в ножнах, бросился бегом вниз по бульвару. Солдаты, бряцая амуницией, пустились за своим командиром.

Осторожно перемещаясь в гуще ветвей, сплетавшихся над бульваром в самом центре Кастра Сангвинариуса, Тарзан держал направление к дому Матеуса Прокуса. Наконец, он добрался до дерева, чьи ветви свисали во внутренний двор этого дома, и замер, прислушиваясь, что творится внутри.

В саду стояла почтенная матрона. Гордая осанка и тонкие черты лица сразу выдавали знатность происхождения этой немолодой уже, но еще весьма красивой седовласой женщины.

По едва заметным морщинкам в уголках больших глаз да по особенной складочке у губ Тарзан понял, что эту женщину отличают смешливость и добрый нрав.

Высоченный негр что-то с жаром втолковывал матроне, страшно смущаясь под ее пристальным взглядом. Позади женщины толпилась челядь — чернокожие мужчины и женщины, вытаращив глаза, жадно вслушивались в то, что рассказывал негр.

Тарзан сразу узнал в черном ораторе Итингу — посланника прекрасной Далекты. Хотя и не полностью, но он понял, что Итингу рассказывает матроне о скором прибытии белого варвара и сообщает инструкции, которые дал ему на этот случай Матеус Прокус. Темпераментные жесты Итингу и широко раскрытые рты слушателей служили ясным доказательством того, что неф постарался сделать спой рассказ увлекательным.

Матрона, слушавшая внимательно и сохранявшая при этом полный достоинства вид, кажется, в душе тоже весьма забавлялась. Но Тарзан не мог решить, что так веселило почтенную даму — комичность ситуации, в которую угодили все действующие лица, или возбуждение рассказчика.

По мере наблюдения Тарзан проникался к даме все большей симпатией. Ее фигура дышала спокойствием и величавостью. Седые локоны были аккуратно и не без изящества уложены в очень идущую ей прическу. Одежда п манеры матроны выдавали личность незаурядную во всем. В общем, перед Тарзаном была аристократка с головы до пят в лучшем смысле этого слова.

Очевидно, Итингу в своем повествовании дошел до описания варвара, спасшего его хозяйку от наглых посягательств Фастуса. Руки рассказчика летали, помогая хозяину изображать в лицах происходившее в саду Далекты. Тут Тарзан и прервал пантомиму, спрыгнув с ветвей прямо на дорожку, где стояла вся группа.

Неожиданное появление варвара рядом с рассказчиком насмешило чернокожую прислугу. Матрона же, силясь сохранить бесстрастное выражение лица, невозмутимо спросила Итингу:

— Это тот самый варвар?

— Да, это он.

— Скажи ему, что я Феофилата, мать Матеуса Прокуса,— приказала матрона чернокожему.— И еще добавь, что я благословляю его появление в моем доме от имени сына и самолично.

С помощью Итингу в качестве переводчика Тарзан обменялся приветствием с Феофилатой и поблагодарил ее за гостеприимство.

Затем прислуге было велено сопроводить Тарзана в отведенные для него покои и проследить, чтобы чужестранец ни в чем не нуждался.

Солнце уже перевалило далеко за полдень, когда Матеус Прокус возвратился домой. Он сразу же отправился в комнату к Тарзану. С ним был Ану — тот негр, которого человек-обезьяна уже видел в саду у Далекты.

— Я останусь здесь с тобой в качестве переводчика,— сказал Ану,— заодно буду прислуживать тебе.

— Осмелюсь заметить,— обратился к Тарзану Прокуд— что во всем городе мой дом — это единственное место, которое не обыскивают. Уже целых три центурии посланы обшаривать все строения и городские парки, а также лесные опушки возле городских стен. Хотя Сублатус убежден, что дерзкого варвара и след простыл, но поиски не велено прекращать. Тебе придется провести в моем доме несколько дней, после чего, я думаю, удастся найти возможность переправить тебя за городскую стену.

Тарзан улыбнулся:

— Мне ничего не стоит уйти отсюда, когда я захочу. Днем или ночью это безразлично. Но я этого не сделаю, пока не буду уверен, что человека, которого я разыскиваю, в вашем городе нет. Но прежде всего я хотел бы выразить тебе свою благодарность за заботу обо мне. Правда, я не совсем понимаю причину такой заботы...

— Это легко объяснить,— сказал Прокус.— Молодая женщина, чью честь ты спас нынешним утром,— моя невеста, Далекта, дочь Деона Сплендидуса. Вот почему я испытываю к тебе огромную признательность.

— Понятно,— сказал Тарзан.— Я рад, что появился в саду в нужный момент.

— Не радуйся, ибо, если тебя вновь поймают, это происшествие еще более отяготит список твоих провинностей, так как человек, от докучливых посягательств которого ты избавил Далекту, не кто иной, как Фастус Сублатус — единственный сын нашего императора. Теперь у цезаря есть две причины отомстить тебе — собственное унижение и унижение сына. Но пока ты останешься гостем этого дома, тебе нечего опасаться мести Сублатуса. Маловероятно, что тебя обнаружат.

— Но если вдруг тайна моего пребывания здесь каким-нибудь образом откроется, и станет известно, что ты мне помогал, гнев императора падет на тебя, не так ли?

Матеус пожал плечами.

— Каждый день я жду,— вот случится что-нибудь, и император даст волю своему гневу против меня. Ибо гнев этот имеет причину, но пока не имеет выхода. Дело в том, что императорский сынок Фастус влюблен в Далекту и хотел бы на ней жениться, а Далекта помолвлена со мной и расторгать помолвку не желает. Сублатус спит и видит, как бы уничтожить меня. Так что моя помощь тебе не слишком ухудшает мое положение — оно и так хуже некуда.

— Тогда, может быть, я смогу помочь тебе? — спросил Тарзан.

Не представляю, каким образом,— засомневался молодой патриций.— Каждый житель Кастра Сангвинариуса, будь то женщина, мужчина или ребенок, будет следить за тобой в оба, ибо за твою голову обещано огромное вознаграждение. Да и за городскими стенами тысячи чернокожих тоже заинтересованы в твоей поимке.