Мария Плахова - К островам Индийского океана

Велико искусство поймать мгновение. Запечатлеть его навечно, совершить невозможное, остановив облако или ветер. Только такая кисть может отобразить изумительный сейшельский пейзаж. Полжизни можно положить, чтобы передать ритм гибких пальмовых стволов, сложную и тонкую игру света на поверхности моря, воздушную дымку над островками.

Бели бы я мог располагать достаточным временем! Вместо половины жизни я имею половину дня, а может, и того меньше. Об этюде не приходится и мечтать, ухожу с альбомом в тень пальмовой рощи. Пересечь раскаленную ленту асфальта — то же самое, что ступить на железный противень, вынутый из полыхающей печи.

Делаю наброски: две женщины-креолки похожими на грабли метелками прочесывают и без того чистый пляж; притененный широченной сизалевой шляпой, бредет старик с удочками на плече; чернокожая девушка, совсем ребенок, узкоплечая, хрупкая, длинноногая, несет на голове корзину: Голова на гибкой шейке кажется маленькой от множества туго сплетенных, притянутых к коже косичек.

По обрызганной солнцем тропинке шествуют девушки. Стройные, худощавые, прекрасно сложенные, с европейскими чертами лица и светло-коричневым оттенком кожи, с волнистыми прядями волос. Группка слилась с пейзажем — до чего гармонично создала природа женщин. Будто не касаясь земли, плывут по дорожке, ничем особо не примечательные, а глаз не оторвать. Пытаюсь незаметно воспользоваться фотоаппаратом. Могут получиться прекрасные слайды.

Плахова устроилась на парапете на противоположной стороне шоссе, целиком сосредоточенная на очаровательном мотиве. Пишет акварелью панораму берега, макая кисти в банку с океанской водой.

Когда мы наконец встречаемся — первые услышанные мною слова:

— Еще не всю пленку перевел на женщин? Для пейзажей хоть одна кассета осталась?

А ведь могу поклясться: сидела ко мне спиной. Поразительно.

По белому, как сахар, коралловому пляжу Бо-Валлон идут, взявшись за руки, две молодые женщины. Одна из них — Лена, член экспедиции. Аспирантка Лена Лазарева окончила химический факультет Московского университета, три года работала на Дальнем Востоке в ЛИЗО — Лаборатории исследований загрязнения океана. Там, в Хабаровске, на Тихоокеанском научном конгрессе и состоялось наше знакомство: прекрасно владея французским языком, Лена работала гидом на академической выставке.

— Я ведь в первый раз в жизни за рубежом, никогда не ступала на землю так далеко от родины, — говорит Лена.

Худенькая, с короткой стрижкой, в шортиках и полосатой майке, она похожа на стройного мальчишку.

— Когда сошла с корабля на Сейшелах все показалось таким чужим, непривычным, и люди такие далекие, непохожие на нас, чужие. Это чувство носила в себе, пока не забрела в Ботанический сад. Там, на лужайке, среди тропических цветов, молодая женщина играла в мяч с ребятишками — четырехлетним и двухлетним малышами. Дети так звонко смеялись, а я так соскучилась по своей Настеньке… Словом, подошла, угостила ребятишек апельсинами. Так я познакомилась с Розой.

Рядом с Леной — стройная сейшелка: наверное, здесь все женщины красавицы! Из-под пушистых ресниц доверчиво светят карие глаза, темные локоны просвечены солнцем. Роза Мишель — креолка, ей двадцать три года, работает клерком в «Коралловом отеле» — том самом, знаменитом Бо-Валлон. На свой заработок содержит мать и двух ребятишек.

— И так пошло у нас с ней все по-доброму, — продолжает Лена. — Мы почти не расставались в эти дни. Роза пригласила меня в гости, я ее — на корабль. Возникло ощущение, будто мы давным-давно знакомы, и Сейшелы перестали казаться мне чужими.

Лена встряхивает короткой челкой и понижает голос, хотя Роза Мишель вряд ли может ее понять, ведь мы с Леной беседуем по-русски.

— Мне кажется, — говорит Лена, — какая-то трагедия произошла в семье Розы: ведь она осталась одна с двумя детишками на руках.

Что именно произошло, спрашивать было неудобно, я лишь задала вопрос, как она управляется с детьми, ходят ли они в детский садик. Роза ответила, что во всей Виктории есть пока одни-единственные ясли, поэтому за детьми присматривают матери или бабушки. Ей тоже помогает ее старенькая мама, они живут все вместе в маленьком домике неподалеку от Дома народа.

Мы видели это здание, крупнейшую новостройку столицы — трехэтажное, современной архитектуры, простое и строгое. Широкие марши белых лестниц ведут в Дом народа, на флагштоках трехцветные национальные флаги, анфилада высоких окон смотрит в океан.

— Роза рассказала, как строили этот дом. Средства на его сооружение собирали жители всех Сейшельских островов, а первый камень был заложен в июне семьдесят девятого года, в день третьей годовщины революции.

— А большая у Розы семья? Есть сестры, братья?

— У нее есть только младшая сестра, сейчас она в молодежном лагере Порт-Лоне Национальной молодежной службы.

Переводит Лена, а Роза с мягкой улыбкой смотрит на нас прекрасными креольскими очами.

— Лена, попросите, пожалуйста, Розу рассказать о молодежном лагере.

Рассказ Розы Мишель. Моя младшая сестра Лив очень хотела попасть в молодежный лагерь неподалеку от Виктории, на побережье бухты Лауни, в Порт-Лоне. Каждый год в январе (это у нас начало учебного года) лагерь принимает очередную смену.

— А Роза была в этом лагере?

— Конечно. Кроме того, о нем ей много рассказывает сестра. Очень живописное место, на западном побережье острова Маэ.

В недавнем прошлом бухта была знаменита тем, что здесь снимались порнографические фильмы из серии «Похождения красотки Эммануэль». Правительство выкупило у частных лиц эту территорию — теперь здесь живет и учится молодежь.

Лучшие преподаватели знакомят ее с историей страны, мировым искусством, музыкой. Юноши и девушки могут записаться туда лишь по окончании девятилетнего школьного обучения. Дело это сугубо добровольное.

Когда в семьдесят девятом году правительством было принято решение о создании Национальной службы молодежи, недовольные отпрыски из богатых семей стали усиленно распускать слухи, что всех школьников старше пятнадцати лет будут силой отправлять на дальние острова в военизированные лагеря. В столице возникли беспорядки, на целую неделю пришлось закрыть школы. В западной прессе пытались представить молодежные лагеря как принудительные военно-казарменные поселения. Эти измышления публиковали противники демократического режима. Им не нравится, что в молодежном лагере прививают чувство гражданского долга, дают специальность. Преподавание ведется в тесной связи с практическими знаниями.