Мария Плахова - К островам Индийского океана

Надо сказать, «по все частные школы на Сейшелах сейчас закрыты. Всякая плата за обучение отменена. А если семья очень бедная я не может в течение многих лет посылать ребенка в школу или, например, школа далеко от дома, такой семье оказывают помощь.

— Ив чем она выражается?

— Дети получают бесплатно школьную одежду, учебники, питание во время занятий. Специальные автомашины лодки привозят ребятишек из дальних районов. В декабре семьдесят девятого в Виктории была открыта большая детская столовая, где бесплатно питается три тысячи детей из всех пятнадцати школ города.

В молодежном лагере популярен спорт, в каждую смену сюда приезжает восемьсот человек. Девушки и юноши в возрасте от пятнадцати до семнадцати лет должны провести там два года. Классные комнаты и общежития находятся в пальмовой роще, занятия ведутся нестандартно, с использованием видеоаппаратуры: преподаватели стремятся слить теорию с практикой. Есть свои катера, сети, даже небольшая животноводческая ферма, учащиеся полностью обеспечивают себя продуктами.

В группе, где находится Лив (их называют «связками»), сорок два человека, они самостоятельно распоряжаются несколькими акрами земли. В блочных домиках уютные комнаты, каждый по очереди выполняет работы по дому, готовит пищу. Покидая лагерь, молодые люди сами выбирают свой дальнейший путь: продолжают образование или поступают на работу. Миновали колониальные времена, когда учебные программы готовили из сейшельцев лишь квалифицированную прислугу для западных туристов, теперь молодежи предоставлена возможность получить всестороннее образование.

На центральной площади Виктории воздвигнуты три белые стелы, подобные взмахнувшим крыльями, готовым к полету птицам. Легкие сиреневые тени косыми стрелами ложатся на асфальт, бегут голубые рефлексы по белоснежной поверхности. Школьники-малыши, побросав ранцы, расчертили площадь кружками и квадратами, скачут и смеются, как все дети планеты. И есть что-то символическое в шумливых стайках детворы, играющей рядом со светлыми птицами, слетевшимися на Сейшелы с трех континентов — Европы, Азии и Африки.

Последние часы на острове Маэ. Объявлено короткое увольнение в город. «Рифт», дотоле пришвартованный к «Курчатову», уже отведен на рейд. Обидно уходить от этих берегов без таинственного морского ореха. Не теряя времени, отправляемся в поход за «коко де мер», без которого Плахова не мыслит дальнейшего существования. Суть отнюдь не в приобретении любого ореха-сувенира: ей нужен морской орех — неполированный, нелакированный, не изукрашенный нелепыми орнаментами, не в виде коробочки-шкатулки, а такой, каким его создала природа.

Если верить справочнику-проспекту, лишь в Майской долине, в национальном заповеднике на острове Праслен, счастливцы могут лицезреть орех в натуральном виде.

Удаленность Сейшельских островов от материков, естественная их изоляция привели к тому, что флора и фауна по числу эндемиков (растений, пресмыкающихся и птиц, обитающих лишь на этом архипелаге) занимают одно из первых мест в мире. И все же главная достопримечательность островов — знаменитая пальма-лодоицея с Праслена. Растение служит отличной приманкой для туристов, веерные пальмы тщательно пересчитаны на всех двадцати гектарах Майской долины. Изображение чудо-пальмы украшает герб Сейшел, гигантские сдвоенные орехи, весом до двадцати пяти килограммов каждый, самые крупные семена на планете, наречены восьмым чудом света. Такому плоду для созревания требуется десятилетие, само же дерево имеет долгий, до восьмисот лет, век. Должно пройти не менее шести месяцев после падения ореха на землю, чтобы сгнила его плотная оболочка и орех начал прорастать. Только спустя полтора года устремится росток к свету, прибавляя по одному-единственному листку в год. «Не уносите отсюда ничего, кроме сделанных вами фотографий и не оставляйте ничего, кроме следов ваших ног» — написано в памятке, вручаемой при входе. Национальный заповедник сохраняется в первозданном виде, хотя и острова Праслен коснулись происходящие в республике перемены, например строительство небольшой верфи на берегу океана, откуда выходят рыболовные суда. Из справочника следует также, что загадочные пальмы — растения двудомные, на одних деревьях произрастают мужские цветки, на других — женские. Из женских развивается плод-великан, весом в несколько килограммов, общий же вес плодов только на одной пальме порой достигает двухсот килограммов. Мужские соцветия достигают метровой длины и усеяны мелкими цветочками. Странная форма их породила легенду о том, что душными и жаркими тропическими ночами пальмы «любят друг друга», свидетели же их любовных игр обязательно умрут.

Местные поверья предостерегают любопытных от ночных визитов в рощу. Лишь живущие здесь черные попугаи могут безнаказанно наблюдать «зачатие и рождение» морского кокоса. Колония этих нескромных птиц на острове не превышает тридцати-пятидесяти экземпляров, гнездами для них служат дупла сгнивших пальмовых стволов.

В поисках «коко де мер» все дальше уходим в город.

От окрашенных в разные цвета лавчонок — ярко-зеленых, желтых, синих — рябит в глазах. Под старомодными карнизами нарядные гирлянды флажков и лампочек. Зато внутри, в полумраке, невообразимо пестрое смешение товаров. Колышутся распяленные под потолками на вешалках юбки и рубашки, поблескивают в углах утварь, обои и сервизы, пряности, зубные щетки и магнитофоны, штабеля свернутых рулонами тканей, парфюмерия и бензиновые горелки. Продавцы, как факиры, безошибочно извлекают из хаоса нужный товар. Прилавки заполнены безделушками и сувенирами, резными, из слоновой кости шахматами, бижутерией, изделиями из панцирей черепах. Цветным фейерверком переливаются лепестки вееров, глазеют из полутьмы чучела странных рыб и птиц, рассыпаны неизвестно как забредшие на Сейшелы кастаньеты. Но увы, «коко де мер» ожидают покупателей лишь в виде шкатулок или отполированных, снабженных орнаментами чаш.

Обратный путь к кораблю уже не окрашен радужными надеждами, возвращаемся но розовым, усыпанным опавшими лепестками дорожкам, не заглядывая больше в витрины. Уже близко гавань — над низкими крышами поднимаются верхушки мачт, видны пароходные трубы. Именно в этот момент…

Крупная, представительная дама в броском декоративном платье, покроем похожем на кимоно, качнув угольно-черной, сложной, как башня, прической и распространяя аромат восточных духов, энергично пересекает дорогу. Каблучки изящных европейских босоножек столь высоки, что вынуждают снизу вверх взирать на их владелицу. Благополучно избежав столкновения, останавливаемся на узком тротуаре. Алексеев делает шаг назад, по-джентльменски освобождая путь стремительной сейшелке, но, оглядев нас и безошибочно определив потенциальных покупателей, прекрасная дама улыбается самой ослепительной из рекламных сейшельских улыбок и жестом приглашает следовать за собой. Рукой подать от дороги, последний в ряду замыкает улицу невзрачный деревянный домик, без витрин и вывесок, скучного, серо-зеленого цвета.