Дэвид Аттенборо - Путешествия натуралиста. Приключения с дикими животными

Гнезда попугаев-монахов

Открытые всем ветрам жилища калит и леньятерос заметит даже самый рассеянный путешественник, но не все пернатые обитатели Чако столь отважны. Однажды я отправился на вылазку вдоль охотничьей тропы, которую проложили индейцы. Примерно через час, истекая потом и мучаясь жаждой, я присел, чтобы глотнуть воды из бутылки и решить, возвращаться или все-таки идти дальше. Вдруг над головой послышалось негромкое жужжание. Я взглянул вверх и увидел, что между ветвями мелькает крохотная ярко-зеленая колибри. Как ее сюда занесло, я не понимал: никаких богатых нектаром цветов вокруг не было. Однако, судя по ее поведению, она оказалась здесь не случайно; птичка деловито сновала среди ветвей, крылья мельтешили так, что почти сливались с воздухом. Известно, что в пикирующем полете или во время брачных игр колибри способны совершать до 200 взмахов крыльями в секунду. Сейчас ей вполне хватало 50 взмахов, и, лишь когда нужно было переметнуться в другое место, она принималась махать крыльями с учетверенной силой, чем и объяснялось странное жужжание. Вдруг птица стрелой метнулась прочь, но вскоре вернулась.

Большинство колибри полигамны. Самка самостоятельно строит гнездо, высиживает яйца и выкармливает птенцов. Наша колибри, судя по всему, обустраивала жилище. Сначала она, зажав в клюве паутинку, старательно опутывала ею край крошечного гнезда. Затем замелькал похожий на нитку язычок: колибри производила клейкую слюну, чтобы, пользуясь клювом вместо шпателя, обмазать ею гнездо, как хороший кондитер со всех сторон обмазывает глазурью торт. Наконец она основательно потопталась в гнезде, чтобы утрамбовать подстилку, что-то подправила клювом — и унеслась за новым стройматериалом.

Колибри трудилась очень усердно, и через час гнездо, как мне показалось, существенно увеличилось в размерах. Все это время я сидел так тихо, что другие обитатели монте меня не замечали. Совсем рядом, петляя между пучками высохшей травы, носились мелкие ящерицы; деловитая чета попугаев, громко переругиваясь, собирала ветки с колючего куста. Неожиданно краем глаза я заметил, что в зарослях кактусов кто-то шевелится, поднес к глазам бинокль, но сквозь завесу из пожухлой травы и мясистых кактусовых стволов мог разглядеть только желтоватую кочку. Через несколько секунд кочка задвигалась, в самом ее низу наметилась и начала расширяться темная вертикальная полоса. Вдруг сквозь нее просунулась маленькая щетинистая морда — и кочка превратилась в оранжевого броненосца. Он осторожно выбрался из травы и, оказавшись на открытом пространстве, рванул со всех ног. Крохотные пятки мелькали с такой скоростью, что зверь казался диковинной заводной игрушкой. Я вскочил и бросился в погоню. Броненосец ловко увильнул и скрылся в норе между листьями карагуаты. Я перепрыгнул через невысокий куст и присел с другой стороны, чувствуя себя так, словно гоняю взад-вперед детский паровозик. Через несколько секунд оранжевый броненосец выкатился ко мне в руки.

Он гневно хрюкал, вырывался, попытался меня цапнуть, после чего свернулся так, что чешуйчатый хвост лег рядом с треугольной роговой пластинкой, прикрывающей макушку, — и превратился в желтый непроницаемый шар. Разве что волк или ягуар могли прокусить эту нерушимую броню. Я вытащил из кармана полотняный мешок и засунул в него броненосца. Мы не раз убеждались: ничего лучше таких мешков для переноски пойманных животных человечество не придумало. Холст пропускает воздух, а в темноте животное почти всегда успокаивается и наверняка не причинит себе никакого вреда. Я положил мешок с броненосцем на землю и направился к гнезду колибри, чтобы забрать забытый бинокль. Вернулся и обомлел: мешка не было. Я принялся озираться по сторонам — и тут увидел, что моя полотняная торба медленно, вразвалку топает по земле. Оказалось, что в темноте маленький броненосец развернулся и решил устроить бег в мешке. Бегун был немедленно пойман, и я отнес его в полуразвалившуюся повозку, где сидел в заточении Подху.

Через неделю у нас обитали три пары оранжевых броненосцев, две — девятипоясных и наш старый друг Подху. Они были прожорливы, как полк солдат, поэтому повозку, в которой каждый вечер скармливали им немереное количество еды, мы окрестили «полевой кухней».

Оранжевый броненосец

Тот же броненосец, свернувшийся в шар

В эстансии, где еженедельно закалывали корову, в говядине недостатка не испытывали, но броненосцам, кроме мяса и молока, требуются яйца, а с ними было туго. К счастью, по нашим комнатам свободно разгуливали куры, и в один из дней некая заблудившаяся несушка решила устроить гнездо в моем вещевом мешке. Моей первой реакцией было желание ее прогнать, но, когда я понял, что она каждый день будет приносить по яйцу, решил предательски утаить от хозяев, что к молоку, которое нам каждый день поставляли из кухни, нашим армадиллам ежедневно подают яйца.

К сожалению, оранжевые броненосцы приживались у нас с трудом. Сначала у них на нежных розовых пятках появились ссадины и язвы. Чтобы нашим подопечным было не так больно ступать, мы присыпали дно «полевой кухни» землей. Ранки стали затягиваться, но у нас появилось много лишней работы. Броненосцы с едой не церемонятся, разбрасывают ее по земле, где она неизбежно гниет, поэтому каждые несколько дней нам приходилось чистить повозку и менять земляную подстилку.

Некоторое время спустя у них началась сильнейшая диарея. Поставить диагноз было нетрудно. Броненосцы — существа трепетные, и стоило взять их на руки, они от страха не только заходились дрожью, но немедленно обделывались. Мы тщетно пытались подобрать для них диету, добавляли в пищу пюре из вареной маниоки, есть они отказывались, а понос не прекращался. Как им помочь, не понимал никто. Если зверьков не удастся вылечить, значит, придется отпустить, чтобы они не умерли в неволе. Мы бесконечно обсуждали, чем их кормить, пока до нас не дошло, что в дикой природе оранжевые броненосцы, пытаясь отрыть насекомых или корни, неизбежно наглатываются земли. Возможно, именно ее требовали их взыскательные желудки, а пища, которую мы предлагали, была для них слишком жирной. Тем же вечером мы добавили в смесь фарша, молока и яиц две пригоршни степной земли, тщательно перемешали и предложили эту неаппетитную жижицу нашим питомцам. Ровно через три дня они выздоровели.