Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

Кускус, как и все дикие млекопитающие Новой Гвинеи, является сумчатым и имеет мешочек как у кенгуру. Ареал его распространения широк, поскольку он встречается не только в Новой Гвинее, но и на севере Австралии и на многих островах восточной части Индонезии. Он бывает самых разных цветов. Наша добыча была необычной: чисто белого цвета, хотя обычно они коричневые или белые с оранжевыми пятнами. У него был влажный розовый нос, голые лапы, и он свернул хвост, как пружину от часов. Радость от того, что мы нашли его, на время перевесила разочарование от того, что нам не удалось увидеть танец райской птицы, и мы поспешили назад в дом, чтобы приготовить комфортную клетку.

Тем вечером, во время проливного дождя, Барри появился в Менжиме. Монотонный шум ливня не дал нам услышать его прибытие, и мы вздрогнули, когда он внезапно появился и встал на веранде, с него капало. Новости, которые он принес, еще больше усложнили наши планы. В ночь перед отъездом из Табибуги он сообщил о своем отбытии, и окружной комиссар попросил его осмотреть взлетно-посадочную полосу, которую золотоискатель Джим Мак-Киннон только что закончил в месте под названием Кумбуруф, на северных склонах гор Бисмарка. Был арендован самолет, который через четыре дня должен был пролететь над полосой, и, если пилот увидит сигналы с земли, указывающие на то, что новая полоса пригодна для эксплуатации, он приземлится с грузом припасов. Только правительственный офицер мог дать такой сигнал, и, чтобы Барри успел туда вовремя, нам нужно было покинуть Менжим на следующее утро.

Пока Барри рассказывал нам все это, дождь продолжал лупить по крыше домика и литься нескончаемым потоком с карнизов, так что окна казались занавесками из стекающего вниз водного полотна. Я с унынием думал о перспективах многодневного похода в таких условиях. Пытаясь подходить к проблеме философски, я обосновывал это тем, что лучше, если погода будет плохой в походе, чем во время съемок. Такая логика, однако, мало меня утешила, когда утром мы обнаружили, что дождь ничуть не утих.

Переход через джунгли

У нас с собой были водонепроницаемые накидки, но, похоже, не было никакого смысла их надевать. Они не только бы доставляли неудобство при ходьбе, мы бы вспотели и стали бы столь же мокрыми, как если бы шли незащищенными под дождем. Поэтому мы уложили накидки поверх содержимого коробок, чтобы оно оставалось сухим, даже если промокнут крышки. Затем мы надели свитера и храбро отправились в путь. Однако, когда мы увидели практически голых носильщиков, безропотно взваливших на себя груз под проливным дождем, мы не могли уже чувствовать жалость к себе, даже когда я случайно заметил, что кожа носильщиков была настолько жирной, что дождь отскакивал от нее серебряными каплями, как от перьев птиц.

Переход вниз вдоль Ганза был легким, потому что мы спускались по склону, и нам удалось войти в ритм с нашими тяжелыми, забитыми грязью ботинками, качающимися как груз маятника. Поздним утром дождь прекратился, и лес чудесно пах чистотой и свежестью; земля была покрыта толстым слоем опавшей листвы и была восхитительно упругой под ногами. Мы никогда еще не шли среди такой растительности. Среди деревьев преобладали гигантские сосны араукарии. Их огромные стволы, толстые и высокие, как заводские трубы, росли вертикально, не обремененные ветками или ползучими растениями, пока, на высоте почти 60 метров над землей, не распускали крону листвы. На некоторых из этих живых столбов были отметки топоров, обозначающие маршрут, и раны источали обильную и сладкую душистую смолу. Среди сосен росли и другие деревья, одни поддерживались и укреплялись воздушными корнями, другие были покрыты лианами, из которых, как декоративные люстры, свисали эпифитные папоротники. Время от времени мы видели в садах, растущих на ветвях, каскад ярких цветов орхидей. В лесном пологе над нами также были птицы. Обычно мы только слышали их — изредка резкий, пронзительный крик или, чаще, тяжелые, шумные взмахи крыльев, характерные для птиц-носорогов, которых нам иногда удавалось увидеть. Особенно много было малых райских птиц, чьи зеленовато-желтые перья блестяще сверкали, когда они взлетали над нами.

Когда одежда высохла, я почувствовал себя очень счастливым и бодрым, и носильщики начали петь.

Ряд носильщиков тянулся далеко назад, потому что сейчас, когда к нам присоединился Барри, нужно было не меньше сотни человек, чтобы нести все наши тюки. Тропа в Тумбунги пролегала по правой стороне долины, и большую часть дня река Ганз была нашим постоянным спутником, мчась сквозь ущелья и ниспадая водопадами рядом с нами и ниже. Когда мы подошли к реке Джими, она ослабла и разделилась на множество каналов, которые соединялись в широкую, усеянную валунами дельту в месте слияния двух рек. Здесь мы перешли Ганз, поднялись на низкий водораздел с другой стороны и спустились по крутому склону в Тумбунги со стороны реки Джими.

Вброд через реку Ганз

Вместо деревни или поселения мы нашли лишь домик и укрытие для носильщиков, которые стояли, одинокие и брошенные, на небольшой поляне. На берегу реки росло гигантское дерево. Прикрепленный к нему ветхий висячий мост был переброшен через реку на противоположный берег — к другому дереву на скалистом обрыве в пятидесяти метрах. Ничего не было слышно, кроме гула насекомых, шума речной воды и слабых скрипов моста, качавшегося на ветру.

Именно в этом поселении Барри планировал нанять новых носильщиков. Если бы нам это не удалось, у нас были бы неприятности, потому что народ менжим почти наверняка отказался бы нести наш багаж дальше. Территория за рекой принадлежала совершенно другому племени, пигмеям. Хотя носильщиков из племени менжим можно было постараться уговорить пойти туда под защитой правительственного офицера и его вооруженных полицейских, они вряд ли бы на это решились, поскольку их оставят в чужой и, возможно, враждебной стране, и им придется беззащитными возвращаться домой.

Переход по подвесному мосту

Кроме того, если мы заставим их выйти за пределы их территории, они не смогут собирать в лесу хлебные плоды, азимину или маниок, как они делают это у себя. Поэтому нам пришлось бы самим их кормить, а у нас было недостаточно риса. У нас не было другого выбора, и мы расплатились с ними.