Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

Под руководством Вавави носильщики начали вырубать казуарины и собирать лианы, чтобы укреплять ими слабые участки. Они усердно работали, но через несколько минут я понял, что в этот день мы не доберемся до Айоме.

Потребовалось почти три часа, чтобы сделать мост достаточно прочным, чтобы он мог выдержать носильщиков, и только тогда мы все перешли на другую сторону. В 6 часов мы разбили лагерь на полпути вверх по разделительной линии, которая лежала между нами и долиной Раму. Мы поставили навес под хлебным деревом, а неподалеку росли азимины и бананы. Мы с радостью собрали фрукты, поскольку единственной едой, которую мы упаковали в свой резко урезанный багаж, была одна банка консервированной говядины и одна банка запеченных бобов. Темнота наступала быстро и резко. Мы не взяли с собой лампу, поэтому сели за стол рядом с горящим огнем и ножами ели мясо и фасоль прямо из банок, поскольку у нас не было ни тарелок, ни кружек, ни столовых приборов.

Мы пришли в Айоме на следующий день в полдень. Огромная взлетно-посадочная полоса, гладкая и зеленая, как покрытие для боулинга, с обеих сторон была окружена рядами просторных вилл. Пока наши помощники-аборигены прогуливались по аккуратным тропкам из гравия, окаймленным низкими изгородями подрезанных кустарников, маленькие папуасские школьники в яркой форме из красных набедренных повязок в панике бегали по взлетной полосе, разыскивая своих матерей. Единственные два европейца на станции, младший патрульный офицер и санитар, встретили нас с горячим душем, чистой одеждой и огромными стейками. Пока мы отдыхали, они набрали 50 носильщиков и отправили их в Куким-Сол под руководством одного из полицейских станции.

Сидеть в удобном кресле, пить холодное пиво, бесцельно гулять вместо того, чтобы идти на предельной скорости, — все это казалось невероятной роскошью. Но две мысли снова и снова возникали у меня в голове, омрачая удовольствие. Мы бросили Барри и, возможно, лишили его возможности отдохнуть в Вахги; и мы в итоге так и не увидели танец райских птиц.

В течение следующего дня и поздно вечером мы с Чарльзом снова и снова пытались преуменьшить в уме предполагаемое время похода, чтобы убедить себя: Барри сможет вернуться до 11 часов следующего дня, когда должен прибыть чартерный самолет. Когда мы поняли, что ничего не получится, Чарльз поднял руку. «Слушай, — сказал он, — мне показалось, что я слышал пение».

Мы выбежали во тьму. Далеко на черном силуэте гор мы увидели два светлых пятна. Нам с трудом верилось, что это Барри или его люди, и в течение двух часов мы наблюдали за ними, пока они мерцали и медленно спускались. Потом они полностью исчезли — кто бы это ни был, он вошел в лес у подножия гор. Наконец-то мы отчетливо услышали непрерывное пение, и в дальнем конце взлетно-посадочной полосы вдруг появились яркие и большие огни. Мы побежали к ним.

Во главе колонны шагал Барри. Рядом с ним, неся груз, были не пигмеи, не люди из Айомы, а высокие, улыбающиеся маракасы.

«Эта толпа, — сказал Барри, — поймала для тебя несколько змей. Они привезли их в Табибугу и были настолько рассержены, когда узнали, что мы покинули это место за несколько дней до этого, что пошли по нашему следу. Они все еще настолько самоуверенны, что считают, что могут справиться с любым в Новой Гвинее, если дело дойдет до конфликта, так что им было все равно, что они шли через враждебную страну. Когда они догнали меня в Куким-Сол на следующий день после твоего отъезда, я просто сказал им взять груз и идти дальше». Он утомленно рассмеялся. «Как раз когда у меня появилась пара действительно надежных обвинений в убийствах, которые можно на них повесить, эти старые ублюдки появляются с козырями в руках вроде этого».

На следующее утро мы услышали слабый гул двигателя, и над горами Бисмарка появилось крошечное пятнышко. Самолет облетел вокруг взлетно-посадочной полосы и приземлился. Облегчение, которое я испытал при его появлении, обернулось беспокойством. Это была очень маленькая одномоторная машина, которая казалась слишком крошечной для того, чтобы вместить Барри, Чарльза и меня, весь наш багаж и оборудование, а также коллекцию животных. Но пилот, однако, не сомневался. Он внимательно посмотрел на грузы, выложенные в линию вдоль взлетной полосы, и, по очереди прося принести какой-то из них, начал последовательно упаковывать их в багаж самолета. Клетку со змеями он взял одной из первых, и, когда услышал, что в ней было, он попросил меня надеть дополнительное крепление на крышку, мягко заметив, что, если во время полета питон залезет к нему на спину, его ум будет отвлекаться от полета.

Однако, несмотря на его уверенность во вместимости самолета, при погрузке последних партий вещей мы поняли, что это очень рискованно. Птицу-носорога пришлось вытащить из большой клетки и пересадить в гораздо меньшую, чтобы она поместилась на единственном свободном месте сразу за моим сиденьем, и там не нашлось места для Коки, поэтому я выпустил ее из клетки и позволил ей усесться мне на колени.

Путешествие было незабываемым. Это был первый раз, когда Коки полностью показала свои ошеломляющие голосовые способности, ибо, когда двигатель самолета взревел на полном газу, она подняла свой желтый гребешок и издала вопль, который был громче рева двигателя. Она казалась настолько взволнованной, что я боялся, что она может взлететь сама. Но она удовольствовалась тем, что сжимала в своем крючковатом клюве мой большой палец, пока не закончились самые пугающие моменты взлета. Вскоре после того, как она успокоилась, птица-носорог позади меня поняла, что бамбуковая решетка ее временной клетки легко рвется, и я осознал это, когда она нанесла резкий и мощный удар по моей шее своим огромным клювом. Я был настолько тесно прижат к Чарльзу, что не мог отодвинуться за пределы досягаемости птицы. В отчаянии я пытался защитить себя, повесив над клеткой платок, но это не возымело никакого эффекта, и она продолжала очень решительно напоминать мне о своем присутствии на протяжении всего путешествия.

Почти за час мы пересекли горы Бисмарка, долину Джими и увидели впереди нас реку Вахги. Самолет мягко опустился и приземлился на взлетно-посадочную полосу Хагена. Там мы оставили Барри, чтобы тот отдохнул на станции пару дней перед возвращением в Табибугу к своей одинокой и трудной жизни.

Рейс из Хагена в Нондугл занял всего несколько минут. Фрэнк Пэмбл-Смит и Фред Шоу Майер ждали нас на месте, как тогда, когда мы впервые приехали несколько недель назад, и их теплое приветствие заставило нас почувствовать себя так, словно мы вернулись домой. В тот вечер мы рассказали Фреду, что видели и делали в Джими. Поход был во многом успешным. Мы нашли и сняли на камеру мастеров, делающих топоры, увидели пигмеев и собрали большую коллекцию животных, которая, несмотря на отсутствие некоторых птиц, которых мы надеялись найти, отвечала нашим ожиданиям. На самом деле если бы она была хоть немного больше, то нам не удалось бы взять ее с собой в самолет в Айоме. Но, несмотря на все наши усилия, нам так и не удалось увидеть танец райских птиц.