Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

«Джон сказал, сделай много крестов. Я сделал их для Джона».

«Зачем ты поставил крест на вершину вулкана?»

Намбас наклонился ко мне, его глаза яростно сверкали. Он произнес: «Потому что человек внутри вулкана. Много людей Джона Фрума. Красный человек, коричневый человек, белый человек; человек из Танна, человек из Южная Америка, все в вулкане. Когда придет время, человек придет из вулкана и принесет карго».

«Я гулял возле вулкана, — сказал я. — Я смотрел, но не видел человека».

«Ты не видеть его, — презрительно проговорил Намбас. — Твои глаза темные. Ты ничего не видеть внутри вулкана. Но человек там. Я видел много раз».

Верил ли Намбас в то, что он говорил? Был ли он мистиком, у которого случаются видения? Или же шарлатаном, который утверждал, что у него есть особые силы, чтобы влиять на свой народ и заставлять его делать то, что он хотел? Я не знаю. Если он был сумасшедшим, то он заразил весь остров своим безумием. Конечно, от него было невозможно добиться, существовал ли когда-то реальный человек по имени Джон Фрум, центральная фигура всех этих историй. В тот момент я понял, что это и не важно. Намбас был первосвященником этого движения, исторические факты и материальный мир не имели никакого отношения к его мыслям и высказываниям.

Я вспомнил объяснения культов, которые дал мне лютеранский миссионер в Новой Гвинее. Конечно, это было упрощением — никто из нас, ни европейцы, ни меланезийцы, не вырабатывает свои убеждения таким логичным способом — но тем не менее оно полностью соответствовало тому, что можно было наблюдать на Танне. Очевидно, человеку не под силу за два-три поколения перейти из каменного века в самую развитую материальную цивилизацию, которую когда-либо знал мир, не подвергая себя риску полной моральной дезориентации и психического расстройства.

Мы были в заливе Сульфур в пятницу. Намбас сказал мне, что Джон Фрум постановил, чтобы в этот день каждую неделю люди танцевали в его честь. Вечером группа музыкантов с гитарами, мандолинами и барабанами из жестяных банок медленно двигалась по поляне под баньяном, играя на ходу. Группа женщин, одетых в длинные юбки-хулы, окружила их и начала пронзительно петь. Это был не старый традиционный мотив, а простой и повторяющийся, явно восходящий к популярным американским песням, которые постоянно проигрывали на дребезжащих граммофонах в торговых точках для привлечения покупателей. Люди поднялись на ноги, и вскоре вся поляна была заполнена жителями деревни, приплясывающими в механической неестественной манере. Странности сцене добавили один или двое из них, которые собрали со ствола баньяна похожую на грибы плесень, которая испускала яркий фосфоресцирующий свет. Они прилепили ее ко лбу и к щекам, так что их лица освещал зловещий зеленый свет. Монотонный танец продолжался, песня повторялась снова и снова, и люди танцевали в постоянном наркотическом ритме. Скоро кто-нибудь достанет контрабандный алкогольный напиток, и эти люди, полагая, что чтят своего бога потребления, будут пьянствовать всю ночь.

Из Новых Гебрид мы полетели на восток, на Фиджи. В Суве, столице Фиджи, мы быстро договорились о сотрудничестве с двумя организациями: Управлением по связям с общественностью и Домом вещания. Наши местные друзья тактично сказали нам, что двум англичанам, ни слова не знающим на фиджийском языке, будет очень трудно найти то, что мы ищем в сельских районах Фиджи. Кроме того, без всякого сомнения, по незнанию мы не будем соблюдать многочисленные и сложные правила здешнего этикета, что вполне может привести к катастрофическим последствиям. Очевидно, нам здесь нужны были сопровождающие, которых они нам и предоставили. Дом вещания познакомил нас с Ману Тупоу, высоким красивым фиджийцем, который был одним из их выездных корреспондентов. Хотя ему было чуть больше двадцати, он хорошо знал традиции своего народа и имел благородное происхождение, благодаря чему мог претендовать на родство со многими важными вождями, что делало его для нас идеальным спутником. Кроме того, он не потратит свое время с нами впустую, поскольку сможет сделать записи, которые затем будет использовать в своих радиопрограммах на фиджийском языке. Управление по связям с общественностью предоставило нам Ситивени Янгона, молодого фиджийца, также происходящего из семьи вождей. У него были родственники на островах, которые мы планировали посетить, и поэтому он был бесценным проводником. Позже выяснилось, что Ситивени — это фиджийская версия имени Стивен — искусный гитарист, а этот талант среди музыкальных фиджийцев ценится не меньше, чем связь с аристократией.

Куда мы должны отправиться? Почти за 300 километров к востоку от Сувы, практически на полпути к островам Тонга, со дна Тихого океана поднимается горная гряда, вершины которой выступают над голубыми водами и образуют окруженные кораллами и покрытые пальмами острова Лау.

Ману и Ситивени описали их нам в восторженных выражениях. Там, по их словам, как нигде больше цветут гибискусы и франжипани, а на пальмах растут самые сладкие и самые крупные кокосы во всем Тихом океане; на этих островах всегда жили лучшие мастера на Фиджи, и только там сохранилось древнее искусство строительства каноэ и изготовления мисок из кавы. И конечно, сказали они, все признают, что на Лау живут самые красивые девушки во всем Фиджи. И Ману, и Ситивени, как мы обнаружили, оба были выходцами с Лау. Подозревая их в некоторой предвзятости, мы попытались сами убедиться в их словах, но очень немногие в Суве, которые не были выходцами из Лау, бывали на этих островах. Сообщение с ними было затруднено, и единственными судами, которые совершали туда регулярные рейсы, были небольшие и чрезвычайно неудобные торговые суда, которые отправлялись туда за копрой. Тем не менее похоже, что восхваления Ману и Ситивени были не лишены оснований, поскольку все, кто слышал об этих островах, заверяли, что именно на Лау меньше всего сказался XX век и что там дольше всего сохранялись старые фиджийские обычаи. Мы наконец-то решились, когда узнали от отца Ситивени, который происходил из местной аристократии, о странной церемонии, которая скоро должна была состояться на острове Вануа-Мбалаву, на севере этой группы островов. Во время этого обряда на поверхность внутреннего озера всплывут священные рыбы, которые вручат себя жителям деревни.

К счастью, через несколько дней ожидалось отплытие правительственного катера, который должен был доставить геодезиста из Сувы на Вануа-Мбалаву. Он собирался оценить возможность строительства взлетно-посадочной полосы для новозеландца, владеющего крупной плантацией кокосов в северной части острова. Чтобы увидеть церемонию рыбалки, нам нужно было бы остановиться в деревне Ломалома на юге острова, и катер с легкостью мог оставить нас там по дороге туда, и, к счастью, на борту было достаточно свободного места для нас четверых.