Дэвид Аттенборо - Путешествия на другую сторону света

Квиана, маленькое поселение неподалеку от начала тропы к Табибуге, состояла всего из трех небольших хижин и house-kiap, домика, покрытого соломой и построенного из плетеного тростника вокруг деревянного каркаса. Два огромных, мускулистых местных полицейских уже ждали нас. Они были босы и с голым торсом и носили только аккуратные повязки-хаки вокруг талии и полированные кожаные ремни, к которым были подвешены штыки в ножнах. Внешне они сильно отличались от бородатых, с крючковатыми носами людей Вахги — их, как и большинство новогвинейских полицейских, наняли на побережье.

Старший энергично поприветствовал меня.

«Арпи-нун, маста», — сказал он и передал мне письмо. Оно было от Барри Гриффина. Он написал, что податель записки, Вавави, — заслуживающий доверия полицейский, который хорошо знает тропу и будет сопровождать нас в Табибугу. Он перечислил названия деревень по пути, предложил нам переночевать в Карапе и закончил тем, что с нетерпением ждет встречи с нами.

Вавави собрал большую толпу сельских жителей на открытом пространстве перед домиком. Это были типичные мужчины из Хагена, бородатые и голые, но с поясами и турнюром из листьев. У большинства за поясом был нож или топор, свешивающиеся на их голые бедра, лезвием к плоти, в самой опасной, на мой взгляд, позиции. Казалось, они только недавно проснулись, поскольку у многих был сонный взгляд, их турнюры были помяты и испачканы. У некоторых на лице остались размытые остатки раскраски. Было холодно, поскольку солнце еще не взошло, и мужчины сложили руки на своей голой груди, чтобы сохранять тепло.

Под руководством Вавави наш багаж был доставлен и разложен в длинную линию. Будущие носильщики с унынием смотрели на тюки, время от времени поднимая какой-нибудь, чтобы подтвердить свои худшие опасения, и тайком двигаясь в сторону другого, который казался легче. Однако Вавави живо перемещался между поклажей, назначая по паре человек на каждый тюк.

Закончив, Вавави забрал свое ружье у мальчишки, который, раздувшись от гордости, держал его для него, посмотрел на меня, и, убедившись, что я готов, крикнул распоряжение носильщикам. Они подняли свои грузы и последовали за Вавави, который шел по широкой красной земляной тропе, ведущей в горы.

Первые полтора километра или около того тропа пролегала вдоль узкой крутой долины. Под нами бурлила и пенилась маленькая речка, врезающаяся в загромождения валунов на пути к реке Вахги. Солнце наконец взошло, согревая наши тела и растворяя остатки тумана, который висел вокруг нас. Один из носильщиков пел во всю глотку «Хуууу-аааа» и протягивал последнюю нижнюю ноту, насколько хватало легких. После того как он начал, к нему присоединились остальные, и получившийся в результате гам звучал непрерывным, растянутым «ааааа» с отрывистым, более высоким облигато — «хуу». Эта музыка звучала весь день и стала нашим постоянным спутником в пути в течение следующих нескольких недель.

Вскоре тропа начала петлять и зигзагообразно подниматься вверх по хребту длинной горной цепи, поросшей травой. Босоногие носильщики храбро плелись наверх и месили пальцами жидкую грязь, в которой увязали и скользили мои подбитые гвоздями ботинки. Примерно каждый час Вавави останавливался, и, пока все отдыхали, он перераспределял грузы таким образом, чтобы каждый носильщик по очереди брал один из наиболее тяжелых тюков.

К полудню мы миновали последнюю симпатичную казуарину и покинули зеленеющий буш, который до сих пор покрывал склоны. Мы вошли в редкий лес с чахлыми деревьями, ветви которых заросли мхом и извивающимися ползучими побегами. В какой-то момент тропа виляла по влажным склонам скал, доставлявшим множество неудобств. Я задержался, чтобы помочь, чем мог, пока не подняли все тюки. Чуть выше склон начал уменьшаться, и казалось, что мы приближаемся к вершине перевала. Легкая дымка обвивала мрачный лес. Я шел медленно, смотря на землю, пробиваясь по валунам и ощущая легкое удушье, так как мы находились на высоте более 2400 метров. Я заметил, что носильщики впереди снова остановились. Мне показалось, что это не лучшее место для отдыха, и я решил пройти вперед и перейти гребень перевала, чтобы подыскать более укрытое место. Но, приблизившись к ним, я увидел, что они не сидят, а столпились вокруг Вавави и горячо спорят.

«Они говорят, что не хотят больше идти», — сказал Вавави, когда я подошел к нему.

Конечно, они выглядели замерзшими и уставшими, но я не видел реальной причины, почему они внезапно забастовали как раз тогда, когда, казалось, худшая часть восхождения была позади. Я не подумал о том, что мы будем делать, если они бросят свои тюки в этом отдаленном и уединенном месте. Стараясь говорить как можно убедительнее, я объяснил, что мы уже на вершине, теперь будет легче, и оптимистично добавил, что отныне тропа пойдет вниз. Отдохните хорошенько, сказал я, и мы хорошо заплатим вам, когда достигнем следующей деревни; но нужно идти дальше. Я сомневаюсь, что они поняли, что я пытался сказать, и мне ответил сам Вавави. Причина, по его словам, заключалась в том, что гребень перевала обозначал границу их племени. Дальше находилась территория другого племени, которое было «очень плохие люди. Они кушать люди».

«О, — сказал Чарльз тихо, — он имеет в виду, что они каннибалы».

Мы оба рассмеялись, поскольку ситуация казалась надуманным приключенческим романом, фарсом. Тут в тумане я разглядел верхушку головного убора из перьев, выступающую из-за груды валунов в 200 метрах от нас. Я моргнул в изумлении, а затем заметил еще одну неподалеку. Улыбка быстро сошла с моего лица.

«Ну, каннибалы они или нет, — ответил я со слегка притворной веселостью, — думаю, они ждут нас там».

Внезапно орда людей с оглушительными криками выпрыгнула из-под камней и бросилась к нам, размахивая ножами и топорами. В моей голове билась лишь одна мысль: я должен срочно убедить их, что мы настроены дружественно. С сердцем, готовым выскочить из груди, я подошел к ним и протянул правую руку. Я забыл весь свой скудный словарный запас на пиджине и, к своему удивлению, громко сказал в абсурдно великосветской манере: «Добрый день». Это не возымело никакого эффекта, поскольку они не могли меня расслышать из-за своих свирепых криков. В считаные секунды они напали на меня. К моему совершенному удивлению, одни схватили мою правую руку и качали ее вверх и вниз. Другие схватили меня за левую руку, а те, кто не успел ухватиться, довольствовались тем, что жестко хлопали меня по плечу. «Арпи-нун, маста, арпи-нун», — скандировали они.

Несколько минут я провел в недоумении: зачем им понадобилось прятаться, а затем так пугающе нападать на нас, если их намерения были на самом деле дружелюбными? Затем меня осенило: это воинственное представление на границе было, вероятно, их привычным делом в «холодной войне» с племенами Вахги. Оно было призвано подчеркнуть их силу и воинственность, чтобы соседи не сочли их слабаками и легкими мишенями для грабежа. Однако мужчины Вахги, казалось, едва ли могли на кого-то напасть. Сидя на пятках в жалких позах, они дрожали под моросящим дождем. Вавави построил их в линию и пересчитал.