Владимир Шнейдеров - Великим Северным (Поход Сибирякова)

Ни о каком ремонте не может быть и речи. Даже если бы у нас был запасной вал со ступицей, ничего сделать уже нельзя. Мы беспомощны. Вал можно менять только в доке.

«Сибиряков» уже не ледокол, даже не пароход. Это обыкновенная баржа, и находимся мы в полном распоряжении ветров, течений и льдов. Куда нас понесет, туда мы и пойдем.

А ведь мы были так близко к цели, к выходу в Берингов пролив. Ведь до мыса Дежнева оставалось всего девяносто миль. Каких-нибудь двенадцать часов хода по чистой воде. Двое суток борьбы со льдами, и мы были бы в Тихом океане.

В тридцати милях виден в тумане мыс Сердце-Камень. От него к Берингову проливу идет довольно сильное течение. Если бы только пробиться к нему и не сесть по дороге на камни или мель! Ведь и здесь есть течение, правда медленное, но все же благоприятное для нас. В Берингове нас кто-нибудь возьмет на буксир…

Новые лопасти все-таки сослужили нам службу. Они вытащили нас в течение. Сейчас идет подсчет скорости нашего движения. Медленно, но все же мы двигаемся в нужном направлении.

Первая растерянность от катастрофы прошла. Все взвешено, проверено, уточнено. Мы плывем вместе со льдами на восток, приближаясь к Сердцу-Камень. Ход приличный — три четверти мили в час утром и миля с лишним сейчас. Это совсем неплохо!

Все развеселились. Идем теперь на «барже ледокольного типа с паровым отоплением».

Шмидт все время ведет переговоры по радио. Не переставая воют моторы, и стучит ключ передатчика.

«Совет» уже в Уэлене, оставляет своих пассажиров на берегу и снабжает их продовольствием. Завтра он будет стоять в часовой готовности к выходу нам навстречу, чтобы взять нас на буксир, как только мы выйдем на чистую воду.

Капитан Дуплицкий сообщает, что хоть его корабль и калека и не имеет заднего хода, все же он готов оказать нам посильную помощь. Но это может быть осуществлено только на чистой воде.

Оставшийся у Колымы мощный «Литке» легко мог бы вывести нас в Берингов пролив, но он слишком далеко и не может оставить своего каравана. Сейчас там идет выгрузка, а когда она кончится, идти к нам на помощь будет поздно. Или мы выйдем с дрейфом на чистую воду в Берингов пролив, или вмерзнем в лед, и нас понесет куда-нибудь к черту на рога.

Кроме «Совета» и «Литке» есть еще рыболовные тральщики — небольшие суда с машинами сил в шестьсот, промышляющие в Анадырском заливе. Их можно вызвать по радио, но в лед они, конечно, сунуться не могут — их раздавит. Они окажут нам помощь только на чистой воде… если мы до нее доберемся.

Идем милях в десяти от берега. На невысоких черных, местами уже заснеженных берегах хорошо видны яранги чукчей. Мы проходим самую населенную часть Чукотского полуострова. Видели байдару, прошедшую у берега под парусом. Если бы не лед, чукчи обязательно явились бы к нам с визитом.

Настроение у всех бодрое. Никто не унывает, хотя зимовка более чем вероятна.

Если в течение пяти суток мы не пройдем мыса Сердце-Камень и нас не подхватит течение, мы сели. Придется гасить котлы, чтобы не жечь даром уголь, вводить зимний паек и начинать утепляться на зиму.

Ночь… Темно… Завывает мотор радио.

В эфир несутся точки и тире, рассказывая о нашем положении.

Наверное, в Москве среди друзей поднимается паника. «Отремонтировались — пошли, и снова авария. Ну, на этот раз крышка — зазимуют!»

Точки и тире несутся в эфир во всех комбинациях, кроме одной — SOS. Этой комбинации от нас эфир не дождется.

Больше всех угнетен аварией капитан. Владимир Иванович сразу как-то осунулся, ходит мрачный и ни с кем не разговаривает. Ему, водившему десятки раз суда через льды и гордящемуся отсутствием аварий, нелегко перенести цепь катастроф, свалившихся на ледокол. Шмидт старается подбодрить его.

19 сентября . Медленно-медленно приближаемся к Сердцу-Камень. Теперь мы идем и днем, и ночью. Дрейф развивается благополучно. Тихо на корабле. Не шумят машины, не слышно скрежета льдов.

Туман то скрывает, то, поднявшись, показывает нам очертания каменного горба мыса Сердце-Камень. Ветра почти нет. Погода чаще пасмурная. Полыньи покрылись тонким ледком — салом. Проткнув курносой мордой молодой лед, совсем близко от корабля высовывается нерпа, смотрит на нас круглыми собачьими глазами и, подышав, снова уходит в воду.

Берег недалеко. Все время вахтенный матрос бросает лот и промеривает глубины. Они невелики. В кают-компании Владимир Юльевич играет на пианино увертюру из «Князя Игоря». Его сменяет Ретовский, отличающийся удивительной способностью любую вещь, даже мазурку, играть, как лирический романс.

Семенов в своей каюте занят выделыванием из Мамонтова клыка, подобранного на Большом Ляховском острове, каких-то шпилек и рукояток для ножей.

Все стараются как-нибудь убить время, тянущееся удивительно долго. То и дело вылезают на палубу посмотреть, насколько мы приблизились к Сердцу-Камень.

Чистой воды нигде не видно. Кругом до горизонта — сплошной ледяной покров. Несмотря на аварии, мы все-таки выполним задание партии и правительства — пройдем Великий Северный морской путь в одну навигацию!

По-видимому, наша авария — результат изношенности металла лопастей и вала. Ведь много лет эти лопасти били лед. Возможно, что металл «устал», как говорят металлурги, переродился и стал хрупким. На ледоколе новой конструкции, имеющем не один винт, этого случиться не могло.

Наши аварии показали, что для льдов Восточно-Сибирского моря нужен тип ледокола, имеющего винт, расположенный под кормой значительно глубже, чем у «Саши».

По нашим следам пойдут суда, вооруженные нашим опытом. На берегах Чукотки возникнут новые зимовочные станции с радиоустановками. Они будут давать ледовые сводки. Течения будут исследованы и изучены. Мы, по выражению Визе, сейчас представляем своеобразный буй, пущенный на воду для изучения берегового течения. Это для нас, конечно, не лестно, но для науки и мореходства пойдет на пользу. Будем надеяться, что этот «буй» не застрянет где-нибудь по дороге и не вмерзнет в лед. Хорошо еще, что от мыса Сердце-Камень на восток, лед становится поздно.

Среди членов экипажа немногие знают это море. Только боцман Загорский несколько лет назад ходил здесь и даже зимовал где-то в этих краях, да снятый нами со шхуны «Пионер» капитан Кириллов знает местные условия. Сейчас к Кириллову все обращаются за справками.

Белопольский, зимовавший в районе Анадыря, пока не пользуется успехом. До него может дойти очередь позднее, когда возникнет вопрос о зимовке где-нибудь у берегов Анадыря.

Берег совсем близко, но подобраться к нему нелегко. Вплотную к берегу лед не подходит, он все время находится в движении.

Мыс Сердце-Камень все ближе и ближе. Сейчас он четко виден во всех деталях.