Франко Проспери - На Лунных островах

Наступление юности Таибу было отмечено церемонией обрезания волос. Он уже знал, какой это важный момент в жизни мусульманина, и поэтому с гордостью готовился к событию, после которого он превратится в полноправного члена деревенской общины.

В тот день он получил в дар одного вола и кусок отцовского поля. Кроме того, отец подарил ему серебряное ожерелье, которое согласно ритуалу семь раз обматывалось вокруг шеи. Украсившись этим ожерельем, Таибу уселся в ожидании на пороге хижины, а обряд шел своим чередом. Вся деревня собралась вокруг него на торжество. Ждали того момента, когда будет подано угощение, весьма дорого стоившее его отцу. Дело в том, что согласно обычаю родитель обязан сделать общине роскошный подарок — «зиндру», состоящий из четырех козлят, вола и нескольких мешков рису.

К Таибу приближается деревенский жрец и при полном молчании всех присутствующих смачивает ему волосы смесью благовоний со святой водой, называемой «азаима». После этого ритуального омовения его черную шевелюру срезают, вернее, сбривают наголо, потому что обычай запрещает употреблять для этого ножницы.

Срезанные волосы бросают в заранее вырытую яму, и, в то время как ее закапывают, жрец произносит священные слова: «Вот, о Земля, отдаю тебе эти волосы. Ты вернешь их мне, когда наступит конец света». Считается очень важным, чтобы яма была вырыта в том самом месте, где сидит виновник торжества, не то в момент воскрешения он рискует остаться плешивым — вид, малопривлекательный для прекраснейших гурий мусульманского рая.

При описании обрядов крещения и обрезания волос мы столкнулись с лицом, весьма значительным на Коморских островах. Речь идет о жреце. В каждом селении имеется человек, которого боятся и уважают, ибо он является в глазах островитян посредником между богами и людьми. Ему одному дано умилостивливать разгневанных богов, он один обладает даром читать по звездам будущее.

Жрецами могут стать представители всех сословий, но предварительно они проходят долгий срок обучения, во время которого старший «муалиму» посвящает будущих жрецов в тайны своей профессии. Жреческая власть передается наследникам по прямой линии, и случается, хотя и не часто, что и женщина может стать «муалиму».

Через некоторое время после обрезания волос Таибу сделался пациентом жреца. Он схватил жестокую лихорадку, и вот уже несколько недель лежал в полной неподвижности. Старый «муалиму» приблизился к его изголовью и долго его разглядывал. Потом пробормотал заклинания и объявил, что для излечения больного нужно устроить «муалиму мберу».

Родители выслушали его со страхом, ибо важность предписанного обряда говорила о том, что болезнь сына очень опасна. Таибу, напротив, возгордился, узнав, что станет героем такой интересной церемонии.

«Муалиму мберу» — это особый коморианский обряд, при котором жрец заставляет больного плясать до полного изнеможения. Неистовый танец вызывает якобы сильное воздушное течение, ветер очищения. Отсюда название обряда «мберу», что означает «ветер». Священный ветер изгоняет демона, который терзает пляшущего, и тем самым достигается исцеление больного.

Таким образом, согласно диагнозу, в теле Таибу поселился злобный дьявол, пожирающий его силы.

«Муалиму мберу» устраивалось ночью, и вот на следующий день после осмотра больного к вечеру наступил наконец ответственный момент. Перед домом Таибу собралось много народу, и, усевшись в круг на землю, все не отрываясь глядели на жреца. Таибу вынесли из дверей хижины, и теперь, лежа на постели в окружении женщин, он с интересом разглядывал освещенную факелами картину.

Служитель бога поднял голову к небу, и жест этот, которым жрец призывал Аллаха, знаменовал начало церемонии. Подняв к небесам правую руку, он начал, указывая на звезды, бормотать какие-то загадочные слова. Это он демонстрировал собравшимся, что знает по имени каждую звезду, и призывал небесные светила к участию в священном обряде. Исцеление Таибу в значительной степени зависело от их участия.

Наконец подготовительная стадия церемонии была завершена, и теперь началось главное. Жрец приблизился к ложу больного и, повернувшись к нему спиной, уселся на землю, скрестив ноги. Перед ним поставили священный барабан — «нгома мберу». Мгновение он раздумывал, а затем его худые ловкие руки стали ударять по натянутой коже инструмента. Ритмичные удары громко и отчетливо раздавались под звездным куполом неба. Все быстрее и громче стучит барабан, и вот уже эта примитивная музыка начинает возбуждать присутствующих. Трепет пробежал по их рядам, и первые голоса, первые возгласы присоединяются к звуку «нгомы». Когда ритм достиг такой скорости, что уже нельзя было уследить за руками жреца, а шум стал всеобщим, Таибу столкнули с постели. Он поднялся, в толпе раздался громкий крик, и тысячи голосов стали побуждать мальчика к пляске: «Танцуй!»

Таибу в полубессознательном состоянии, подстрекаемый криками, начал плясать. Темп музыки все ускорялся, и движения Таибу делались все стремительнее. Вокруг раздавались страстные возгласы людей, охваченных религиозным экстазом, и все, включая его мать и отца, призывали юношу плясать еще быстрее. Нужно возбудить священный ветер и заставить демона покориться.

Таибу больше ничего не сознавал, ему казалось, что он уже не может управлять своими членами: он словно и не дышал теперь, а в голове у него еще оглушительнее, чем барабан, стучала кровь. Он не видел, как трепетали тени и блики, слившиеся в один фантастический туман. Потеряв сознание, он рухнул на землю. Музыка тут же умолкла, в толпе воцарилось молчание. Женщины окружили неподвижное тело и, приподняв, положили его на постель. Когда Таибу придет в себя, будет ясно, удалось ли победить демона.

Но на следующий день состояние Таибу только ухудшилось, и, если б не вмешательство французского доктора, он долго еще оставался бы прикованным к постели.

Доктор вылечил юношу, несмотря на протесты родителей, боявшихся прогневать жреца. Через несколько дней Таибу был уже совершенно здоров, но он так и не знал, то ли лекарство белого человека победило болезнь, то ли это подействовал наконец священный обряд.

После вызванного болезнью перерыва Таибу опять зажил своей обычной жизнью. Теперь, когда его волосы были обрезаны, а сам Таибу стал собственником вола и участка возделанной земли, он уже не был мальчиком. Теперь и для него началась трудовая жизнь, и в годы, которые за этим последовали, мы видим его помогающим отцу обрабатывать пашню, гоняющим коз и быков на пастбище, сопровождающим родственников-рыбаков в море или исполняющим другие обязанности по хозяйству. В пятнадцать лет он был вполне оформившимся юношей, и родители его поняли, что пришла пора подыскать ему жену.