Рифаа Тахтави - Извлечение чистого золота из краткого описания Парижа, или Драгоценный диван сведений о Париже

Этот министр в прошлом был посланником французов в стране англичан, то есть согласовывал интересы двух стран. Французы приписывали ему все случаи нарушения либерализма, а когда возникали слухи о его возвращении во Францию, все люди думали, что он возвращается лишь для того, чтобы возглавить правительство и изменить законы. Его ненавидели все поборники свободы и большинство подданных. Французы заранее знали, что его выбор в качестве главы правительства преследует определенную цель, и это подтвердилось примерно год спустя после его назначения.

Мы уже говорили, что диван посланников провинций, представляющих подданных, собирается ежегодно для обсуждения общих вопросов. Когда диван собрался, он предложил королю отправить в отставку этого вазира и вместе с ним еще шестерых. Король не прислушался к их словам. Обычно все вопросы в этом диване решаются большинством голосов. На заседании, где обсуждался вопрос о вазирах, присутствовало четыреста тридцать человек. Триста из них высказались за отставку министров и лишь сто тридцать — против. Таким образом, отставка их была предрешена. Но король хотел сохранить их и с их помощью осуществить планы, которые он вынашивал. Он не отправил их в отставку, а затем издал несколько указов, нарушающих закон. В результате французы вышли из повиновения и изгнали низложенного короля из страны. Согласно словам поэта:

Из приведенных выше законов о правах французов следует, что любому человеку во Франции не возбраняется высказывать свое мнение и публиковать его при условии, что оно не противоречит сказанному в законе. В 1830 г. король неожиданно издал несколько указов, в том числе указ, запрещающий людям публиковать свои мнения в печати, особенно в ежедневных газетах, без предварительного ознакомления с ними представителя государства, который и решает, что будет опубликовано. Король был не в праве издавать такой указ, не согласовав его с законом, а закон принимается лишь с общего согласия короля, членов дивана пэров и членов дивана представителей. Другим указом король изменил порядок работы коллегии выборщиков, то есть тех, кто выбирает представителей провинций, направляемых в Париж, и открыл заседание дивана до собрания коллегии, тогда как должен был открыть его лишь после ее собрания, как делал это раньше. Все это шло вразрез с законами.

Издав эти указы, король, сознавая, что совершил правонарушения, назначил на военные посты нескольких военачальников, известных своей враждебностью к свободе — заветной цели французского народа. Указы застали народ врасплох, он был явно к ним не готов. Сразу же по опубликовании указов многие опытные политики стали пророчить большие волнения в городе, последствия которых непредсказуемы. Как сказал поэт:

Вечером того же дня, когда указы были опубликованы в газетах, народ начал собираться возле султанского дворца Пале Рояль, в котором живут родичи короля из семейства Орлеан. Лица собравшихся были печальны. Все это произошло 26 июля.

27 июля большинство либеральных газет не вышло в знак несогласия с навязанными им условиями. Таким образом новость стала известна всем и вызвала большое волнение, потому что обычно газеты не выходят только лишь, если произошло что-то очень серьезное. Закрылись мастерские, заводы, фабрики и школы. Некоторые либеральные газеты вышли с призывами не повиноваться королю, в них перечислялись все его злоупотребления. Газеты раздавались людям бесплатно.

В этой стране, как и в других, слова могут разить цели вернее стрел, особенно сильно воздействуют красноречивые, зажигательные речи. Недаром говорится: «Если ниспосылается откровение народу, то после пророков оно ниспосылается красноречивым писателям!» То, что пишут эти газеты, находит отклик у простого народа и отвечает стремлениям избранных. Подлинное красноречие именно то, которое понятно народу и вызывает одобрение избранных.

Полицейские начальники, узнав о происходящем, явились в места скопления людей и запретили им читать газеты. Типографии были окружены, некоторые печатные станки сломаны, рабочие, обвиненные в нарушениях, арестованы. Многие из выступавших против распоряжений короля подверглись жестокому обращению. Это еще больше разожгло гнев французов. Редакторы газет и те, кто в них пишет, составили протест и во многих экземплярах расклеили его на стенах городских домов, призывая народ к борьбе. Местом сбора была объявлена улица перед дворцом Пале Рояль. На ней и на прилегающих улицах собрались огромные толпы людей. Королевские солдаты пытались их разогнать. Народ зашумел, гневные голоса зазвучали повсюду. Солдаты напали на людей, завязались стычки. Сначала народ пустил в ход камни, а солдаты — сабли и орудия. Столкновения разрастались и становились все ожесточеннее. Народ стал искать оружие. С обеих сторон по всему Парижу зазвучали выстрелы. Похоже, что внутренний голос французов, возобладавший над голосами ораторов, призывал: мечите копья в ваших братьев. Началось настоящее сражение, большинство убитых в нем было со стороны народа {275}. Народ пришел в ярость, убитых выставляли в общественных местах, чтобы побудить людей включиться в борьбу и продемонстрировать зверства солдат. Подданные возмутились против своего короля, будучи убеждены, что это он отдал приказ стрелять. По какой бы улице ты в то время ни прошел, всюду услышал бы возгласы: К оружию! «К оружию! Да здравствует аш-Шарта и долой короля!» Кровь потекла рекой. Оружие брали у оружейников за деньги или силой. Рабочие, ремесленники и особенно типографские рабочие нападали на караульные посты и на солдатские казармы и забирали оттуда оружие и порох, убивая находившихся там солдат. С магазинов и мест общественного присутствия срывали королевские гербы (герб короля Франции — лилия, как герб мусульманского султана — полумесяц, а московского царя — орел) и разбивали уличные фонари. Из мостовых выламывали камни и складывали в кучи, чтобы затруднить движение всадников по улицам. Разграбили султанские пороховые склады.