Тимофей Гуженко - Океан. Выпуск четвертый

Капитан танкера Иван Ильич Ткаченко, плотный, коренастый мужчина, вяло пожал мне руку и сказал:

— Что это они? Теперь на каждый рейс будут мне нового помполита присылать?

— Начальству виднее, — уклончиво ответил я и смутился от чувства неосознанной вины.

— А мне все равно, — махнул рукой капитан. — Только чтобы хорошие фильмы на рейс получили…

В Моркинопрокате мне сказали, что рейс «Гдыне» изменен. Пойдем во Францию. Вот тебе и южные моря! А капитан мне об этом ни слова. Более того, вернувшись на судно, я узнал, что он просил оставить на короткий рейс прежнего подменного помполита. Досадно, что моя физиономия не внушила ему доверия. А будет еще досаднее, если через какие-нибудь десять суток придется снова собирать чемодан…

Я ходил по просторному мостику и прислушивался к разговору лоцмана с коварным капитаном. Два буксира с отличными названиями «Титан» и «Труженик» оттаскивали судно от причала. Новороссийск, на счастье, провожал нас моросящим дождем. С правого борта, чуть левее мыса Любви, просматривался угол родного дома. На душе стало грустно. Память еще цепко удерживала прощальный взгляд жены и смущенную улыбку дочки…

Цемесские чайки, часто махая крыльями, долго провожали танкер. Но вот и они отстали. Смолкли их резкие крики. Впереди — свободный простор Черного моря. Оно волновалось под натиском восьмибалльного зюйд-веста.

Вечером, после ужина, я заглянул в игральный салон. В первый день рейса он обычно пустует. Свободные от вахты люди предпочитают либо отсыпаться, либо побыть наедине со своими мыслями, навеянными недавними проводами. Но на этот раз за круглым столом сидели три человека и словно поджидали меня.

— Вы играете в «козла»? — спросил чернявый моряк, примерно одних лет со мной.

— Конечно, — ответил я и лихо добавил: — Еще не изобрели игру, в которую я бы не играл.

Лица моряков осветились вежливыми улыбками. Чернявый блеснул карими глазами:

— А ну-ка, проверим!

Я узнал, что моего партнера зовут Юрой, и игра началась.

— По азам.

— Научный ход!

— Не давай травить.

— Рыба!!

С первой же партии игра захватила меня. Алексей Федорович — так звали чернявого моряка — играл вдохновенно. Он азартно ударял ладонью по столу перед моим носом, когда мне полагалось «проехать», и я действительно восклицал: «Мимо!» Он, как Вольф Мессинг, заранее угадывал, какую фишку Юра поставит, и к концу партии безошибочно называл оставшиеся в наших руках кости.

Его партнер Жора после каждой нашей неудачи заразительно смеялся и подливал масла в огонь иронической репликой:

— Команда слабаков…

Но мой Юра оказался на редкость стойким парнем. Он спокойно реагировал на проигрыши, и это помогло нам немного отыграться. Довольные состоявшимся знакомством, мы к полуночи разошлись по каютам.

Трудовой день первого помощника капитана почти не поддается учету. Но если он не организуется заранее, не планируется, то коэффициент его полезного действия может оказаться равным нулю. Вчера перед сном я набросал план работы:

1. Знакомство с судном.

2. Разбор библиотеки-передвижки.

3. Что скажет капитан?

4. Первое выступление перед экипажем.

Боцман Алексей Васильевич Прокопенко охотно согласился быть моим гидом. Мы не спеша обошли все помещения судна.

Танкер «Гдыня» построен из отечественных материалов судостроителями Адмиралтейского завода Ленинграда. Рядовой в братском строю крупнотоннажных танкеров типа «София» имеет длину 231 метр, ширину 31 метр и водоизмещение 64 тысячи тонн. За один рейс он может перевезти 50 тысяч тонн груза, что более наглядно можно представить в виде тысячи железнодорожных пятидесятитонных цистерн, вытянувшихся в чудовищный тяжеловесный состав.

Танкер назван в честь польского города Гдыня, стоящего на берегу Гданьского залива. Панорама города украшает кают-компанию, а в простенке трапа, ведущего к кают-компании, висит его герб: две золотые рыбки и меч на голубом геральдическом щите.

Жилые помещения судна максимально удовлетворяют потребности моряков. Всё в них продумано до мельчайших деталей и радует глаз отделкой, художественным оформлением. Плавать на таком судне — одно удовольствие.

Чего стоит судовая библиотека! Здесь по крайней мере тысячи три книг. Когда заходишь, невольно читаешь лозунг: «И в 30 лет ты старостью сражен, если не знаешь, для чего рожден».

Кстати, в игральном салоне тоже висит нестандартный лозунг: «Если в течение дня не засмеялся — считай, что прожил день напрасно».

Видно было, что штатный помполит Александр Ефимович Федченко знает и любит свое дело. Во всех исполненных им документах чувствовались организованность, плановость, продуманность.

Прихватив новые журналы, я зашел к капитану. Иван Ильич, как мне показалось, журналам обрадовался, а мне… не очень. Надежда на откровенный разговор рухнула.

Иван Ильич нехотя ронял слова:

— До пенсии осталось немного. Пока здоровье позволяет. Конечно, сахарный диабет не пустяк, но жить можно.

Я сказал, что вечером хочу собрать экипаж и рассказать о Босфоре.

— Нет, — возразил капитан и, заметив удивление на моем лице, добавил: — Я сам беседую с новичками. Традиция. А заодно и со старичками. Вам слово завтра.

— Завтра будет поздно: Босфор пройдем.

Ответа не последовало, и я понял, что надо искать компромисс.

— Хорошо, я выступлю вечером перед кино.

Капитан пожал плечами и, глядя в сторону, сказал:

— Замучили экипаж лекциями.

Каждый пропагандист знает, каким нелегким бывает первое выступление перед незнакомой аудиторией. Это своего рода артистический дебют. Очень хочется понравиться слушателям, вызвать у них интерес. На судне же подменному помполиту успех первого выступления важен вдвойне. Ведь он залетной птицей вступает в сплоченный коллектив, который обычно недоверчиво встречает новичков.

Я заранее продумал и набросал план своего выступления на тему: «Пролив Босфор и город Стамбул». Когда столовая команды заполнилась моряками, я встал и повел свой рассказ…

В свое время Сергей Есенин с подкупающей грустью писал: «Никогда я не был на Босфоре…» Однако это не помешало ему создать прекрасный цикл стихов. А вот среди моряков есть немало людей, которые сотни раз бывали на Босфоре, но рассказать о нем не могут. Спросишь такого моряка: «Что ты видел на Босфоре?» И он ответит: «Минареты, мечети и много домов». Небогатые наблюдения!

Поэтому я постарался выложить все интересное, что знал о знаменитом проливе. Свой рассказ перемежал стихами турецких поэтов Назыма Хикмета и Орхана Вели. Кажется, старался не зря. Моряки наградили меня дружными аплодисментами.