Тимофей Гуженко - Океан. Выпуск четвертый

Волна бросает меня вперед. Когда она спадает, я цепляюсь за выступ скалы и пучок водорослей-ламинарий; их хохолки полощутся, словно флаги на ветру. Вода властно давит на уши, обтекает стиснутые на загубнике зубы. Пауза, и вот следующая волна катапультирует меня дальше.

В расселине осталась серебряная монета, которую я не смог отодрать. Она очень заинтересовала меня своим видом. На сей раз я вооружился зубилом. Упершись покрепче в дно, принимаюсь отбивать известняковую глыбу. Течение мгновенно уносит осколки. Скала дымится, но не сдается. Наконец, набрав побольше воздуха, я размахнулся и изо всех сил ахнул молотком по зубилу.

Все, кусок отвалился. Я беру монету, тру ее пальцами и подношу к стеклу маски.

Это неаполитанский пиастр. Ну конечно, «Хирона» входила в Неаполитанскую эскадру, снаряженную столицей королевства Обеих Сицилий. На оборотной стороне — профиль человека: прямой нос, хмурый лоб, борода.

Да, это был он, тщеславный король, ткавший в своем дворце под Мадридом паутину, опутавшую мир. То был Филипп II Осторожный, защитник веры, искоренитель ереси, божьей милостью король Арагона, Кастилии и Леона, король Сардинии и Обеих Сицилий, король Наварры, Гренады, Толедо, Валенсии, Галисии, Майорки, Севильи, Кордовы, Мурсии, Альгравии, Корсиры, Альхесира, Гибралтара, Канарских островов, Ост-Индии и Вест-Индии, островов и земель моря-Океана, король Португалии, Алжира, Бразилии, островов Азорских и Зеленого Мыса, владелец колониальных факторий Гвинеи, Анголы и Мозамбика, повелитель Адена, Маската, Ормуза, Явы, Молуккских островов, Филиппин и Макао, великий герцог Австрийский, герцог Миланский, Лимбургский, Брабантский, Люксембургский, маркиз Антверпенский, граф Габсбургский, Бургундский, Тирольский, Барселонский, Фландрский, Артуазский, Намюрский, Голландский, Зееландский, Зутфенский, сеньор Бискайский, Молинский, Гронингенский, Утрехтский и Фризский, король Иерусалимский. Побежденный король.

В немеющей от холода руке покоилась история Европы. После стольких лет розысков в архивах, библиотеках и книгохранилищах Англии, Испании, Франции, Бельгии и Нидерландов я держал под водой на ладони осколок трагедии, решившей судьбу всех этих земель.

В империи Филиппа II, простиравшейся на половину мира, солнце не заходило никогда. Никогда больше в истории один человек не властвовал над столькими людьми и государствами. Но никогда еще разбросанная на четырех континентах империя не зависела так от господства над океанами.

Испанская империя не смогла бы существовать без монополии короля на добычу золота и заморскую торговлю.

После завоевания конкистадорами Южной Америки папа римский назначил испанского короля полномочным представителем святейшего престола в Новом Свете. Испанцы должны были огнем и крестом нести слово божье «язычникам». Особой буллой папа запретил «всем прочим под страхом отлучения от церкви посягать на вновь открытые земли и торговать там без нашего соизволения».

Из золотых рудников в Южной Америке ежегодно извлекали больше золота, чем его было в средние века во всей Европе. Специальные эскадры хорошо оснащенных галионов, «Золотые флоты», доставляли из Мексики и Перу в испанский порт Кадис годовую добычу, о которой грезили французские, голландские и английские корсары.

Последние наносили Филиппу особенно тяжкий урон. Из месяца в месяц. Их легкие корабли снаряжались на деньги королевы Елизаветы, ее министров, придворных, а иногда и самими капитанами. Наконец в 1568 году испанскому самодержцу стало ясно: не может быть спокойствия на морях до тех пор, покуда он не сокрушит Британию раз и навсегда.

В тот год с великими предосторожностями от берегов Испании отошло судно, которое должно было доставить стоявшим во Фландрии войскам герцога Альбы миллион золотых дукатов.

По дороге за галионом погнались «джентльмены удачи», пронюхавшие каким-то образом о золотом грузе. Судно укрылось от преследователей в английском порту Саутгемптоне. Испанский посол в Лондоне пожаловался королеве Елизавете на корсаров, среди которых были и двое англичан, попросив ее позаботиться о переправке золота под надлежащей охраной во Фландрию. Посол выразил надежду, что ее величество не откажет в просьбе своему доброму кузену Филиппу II.

Королева в самом деле распорядилась немедленно выгрузить на берег сто пятьдесят девять бочонков с золотыми монетами. А на следующей аудиенции она с гневом ответствовала послу, что он ей солгал! Оказывается, как она узнала, дукаты принадлежат не испанской казне, а каким-то торговцам. А посему она конфискует их как добычу.

Герцог Альба не смог расплатиться с солдатами, и те подняли ропот. Дабы наказать англичан, Филипп распорядился захватить товары английских купцов во Фландрии.

Елизавета в наказание арестовала испанских купцов, находившихся в Англии.

Филипп в отместку захватил английские суда, стоявшие в испанских портах, а их экипажи послал в цепях на галеры.

Елизавета в отместку посадила в тюрьму испанского посла.

Начались долгие переговоры, но Филипп так никогда больше и не увидел своих дукатов.

Вражда вновь всколыхнулась в 1580 году. Филипп II высадил в помощь ирландским мятежникам несколько сот человек. Английская армия разбила отряд, захватила пленных, повесив их всех до единого. Филиппу пришлось смолчать — ведь официально он не объявлял войны Елизавете. Странно, ответил он английскому послу, пленные говорили по-испански? Удивительно, откуда бы им взяться в Ирландии? Он, во всяком случае, о сем не ведает.

В 1583 году Елизавета выслала из Лондона испанского посла, замешанного в заговоре против нее. Филипп, оскорбившись, бросил в тюрьму нескольких англичан, находившихся в Испании, и запретил всякую торговлю между двумя странами.

Но два года спустя Испанию поразил страшный голод. Филиппу пришлось просить английских купцов привезти хлеб. Однако едва флотилия торговых кораблей вошла в порт, как он захватил их, а матросов отправил на галеры. Один-единственный парусник сумел вырваться в море и привезти в Лондон тяжкую весть: король Испании изменил своему слову.

Ответом была массированная атака английских пиратов на порты и корабли Филиппа в разных концах империи. Собственно, эти нападения продолжались все пятнадцать лет, что длилась вражда, но тут британские оводы начали жалить особенно больно.

Порт Виго на островах Зеленого Мыса подвергся нападению «джентльмена удачи» по имени Френсис Дрейк.

Дрейк ворвался в Виго и сжег шесть испанских судов. Потом в Мексиканском заливе он ограбил город Сан-Хуан де Ульоа, а на Панамском перешейке захватил караван, перевозивший на мулах из Перу ежегодную добычу золотых королевских рудников. По сути, Дрейк начал свою частную войну против могущественнейшего на свете короля.