Юрий Симченко - Тундра не любит слабых
- Название:Тундра не любит слабых
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Мысль»
- Год:1968
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Симченко - Тундра не любит слабых краткое содержание
В коротких новеллах читатель познакомится и с работой полярников, летчиков, геодезистов, горняков — всех тех мужественных людей, которые покоряют суровый Север. cite
empty-line
5 0
/i/13/704713/i_001.png
Тундра не любит слабых - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Это уж мое дело, — вмешался начальник отделения милиции. — Сохраним. Никому не позволим разрушить.
Через час около каждого бивня красовался вбитый колышек с дощечкой. На дощечках было написано: «Не трогать. За нарушение — штраф».
…Илья Сергеевич уже ждал в лодке. Я оттолкнул ее от берега, вскочил сам, мотор затарахтел, и лодка пошла вдоль берега. Мы прошли мимо горы товаров на берегу, мимо новенькой самоходной баржи «Авамец», приобретенной в этом году рыбачьим кооперативом, миновали здание аэропорта и звероферму колхоза имени Гагарина и свернули в устье речки, ведущей к Тагенарским озерам.
— Я тоже несколько лет назад нашел в тундре интересную штуку, — заговорил Илья Сергеевич, после того как я рассказал ему о находке на аэродроме. — Кость не кость, бивень не бивень — похож на коровий рог, только больше. Я его одной экспедиции отдал.
В этих местах загадок встречается много. Одни потруднее, другие полегче. Рисунки изб и лошадей на бляхах долганских ремней можно объяснить якутским происхождением, хотя на этих широтах такие гравировки выглядят совершенно необычно. Арабские монеты на старой нганасанской парке сюда могли попасть через купцов. Весьма заинтриговывает и появление здесь бронзовой готической буквы «К» большого размера, которую мы видели у стариков и о которой они ничего не могли сказать. Может быть, какой-нибудь корабль потерпел крушение у берегов Таймыра? Да, загадок много.
Дудыпта — Энкаху
В Аваме меня ожидали сразу три неприятности. Судьба решила побаловать меня: не растягивать бед на длинный срок, а предоставить возможность пережить их сразу. Самая большая неприятность — Эдди сжег руку.
Он давно искал возможности вести съемку в чуме без искусственного подсвечивания. Ему пришло в голову попытаться усилить свет костра. Он разобрал один из сигнальных факелов, вытащил оттуда какую-то магниевую смесь и стал экспериментировать. Разбил содержимое факела на куски разного размера и, держа их в руке, стал зажигать от костра самый маленький. Но он почему-то не загорался. Зато загорелся самый большой, крепко зажатый в ладони… К моему приезду рука уже не болела так сильно, как вначале, но работать ею было еще нельзя.
Источниками двух других бед был злополучный Володька-киномеханик. Он утопил наш лодочный мотор и вывел из строя магнитофон, который был необходим для синхронизации киносъемки и звукозаписи. Оказывается, ему не терпелось опробовать мотор в деле. Как только Володя выскользнул из-под нашего надзора, прицепил кое-как мотор к корме одной лодки и поехал с молодежью в ближнюю бригаду рыбаков к устью реки Угарной. По дороге кто-то из ребят подстрелил гуся. Гусь свалился в воду и стал нырять. Вместо того чтобы спокойно добить подранка, Володька стал гоняться за ним на неповоротливой лодке. Во время одного из пируэтов слабо закрепленный мотор слетел с кормы и нырнул навсегда в самом глубоком месте фарватера Авама.
Я напомнил Володьке путешествие прошлого года, когда он потерял отдельные части мотора.
— Теперь, видно, — сказал я ему, — тебе надоело топить мотор по частям, и ты решил отделаться от него сразу?
Володька только шмыгал носом и отворачивался от меня.
— А ты, старина, спроси у него, как он доканал магнитофон, — посоветовал Эдди.
Я вопросительно посмотрел на Володьку.
— Не знал, как выключить, — почти прошептал он.
Оказывается, еще месяц назад ему удалось обмануть бдительность Эдди и в его отсутствие исследовать запасной магнитофон. Когда Володька вдоволь насладился зрелищем вращающихся дисков, он попытался выключить его, но это ему не удалось. Увидев через окно идущего домой Эдди, Володька поставил магнитофон на место и аккуратно закрыл чехол. Когда через несколько дней Володьке удалось опять заняться магнитофоном, он понял, что тот выключился сам. А Эдди позже обнаружил, что батареи, добытые с великим трудом, начисто разряжены.
Мотора не было, на колхозные моторки нечего было рассчитывать, так как они день и ночь возили от бригад рыбу на приемный пункт. Оставалось плыть по маршруту на веслах. На этот последний маршрут Эдди возлагал самые большие надежды — хотел блеснуть техникой синхронных съемок. Но магнитофон, на котором стоял синхронизатор, бездействовал.
— Собери сухие батареи на фактории, посмотри по схеме вольтаж питания магнитофона и составь для него питание, — велел я Володьке.
Он с готовностью кинулся исполнять это указание. Ему хотелось загладить хоть часть вины. Он обошел всю факторию, приволок много батарей от приемников, вооружился вольтметром и засел мастерить аккумуляторы. Скоро он составил несколько батарей. Они были послабее тех, что разрядились, но все-таки это было лучше, чем ничего.
Итак, одна брешь была заделана. Оставалось подлечить руку Эдди и подыскать подходящую лодку. Лодка Нашлась случайно. Ее пригнал с Пясины новый механик колхоза. Дело стояло за небольшим: вытесать весла, смастерить уключины и просмолить днище. С помощью паяльной лампы и куска смолы все щели были более или менее заделаны в течение дня. С веслами дело обстояло хуже. Здесь трудно найти прямую лесину. Лиственницы в большинстве корявые и суковатые. Весла получились тяжелые и неказистые. Сделали и уключины.
Уезжали мы чудесным вечером. Ветра не было совсем. Река Авам гнала свои воды без единой морщинки на поверхности. Прощание с авамцами было теплым, но, как и любое прощание, немного грустным. Наши друзья-нганасаны помогли столкнуть тяжело груженную лодку.
Я греб не спеша: идти предстояло далеко. Надо было проплыть по Аваму до впадения его в Дудыпту, затем плыть по Дудыпте до устья Угарной. Там стояла бригада рыбаков, от которой надо было пройти до Пясины и уже по Пясине достичь Агапы, или Энкаху, как ее называют нганасаны. Путь немалый. Правда, мы шли по течению.
Отсутствие ветра было на руку не только нам. Такая погода по душе и комарам. Их тут несметное количество. Не глядя, проведешь рукой по любому месту на одежде— и в горсти полно комаров. Мы спасаемся от них диметилфтолатом. Мажемся беспрестанно. Но комар здесь все равно лезет. Кусает, правда, мало, но надоедает очень. Приходится постоянно выплевывать комаров, выковыривать из-за ворота и даже из-под шапки. Всюду лезут, проклятые.
Когда гребешь в одном ритме и не надрываешься, начинаешь двигаться, как автомат. Даже дремлешь за этим занятием. В пути мы уже больше половины суток, и спать очень хочется. Эдди прикорнул на корме и клюет носом. Я машинально шевелю веслами, и дремота наваливается на меня. Легкий толчок заставил нас вскинуть головы. Лодка идет прямо на маленький островок. Течение настолько сильное, что обогнуть островок мне не удается. Я поднимаю весла и жду, когда лодку прижмет к нему. Нас несет прямо на корягу, прибитую к берегу. Коряга сплошь усеяна какими-то маленькими красноногими птичками. Они спокойны. Лодка их не пугает.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: