Юрий Симченко - Тундра не любит слабых
- Название:Тундра не любит слабых
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:«Мысль»
- Год:1968
- Город:М.
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Симченко - Тундра не любит слабых краткое содержание
В коротких новеллах читатель познакомится и с работой полярников, летчиков, геодезистов, горняков — всех тех мужественных людей, которые покоряют суровый Север. cite
empty-line
5 0
/i/13/704713/i_001.png
Тундра не любит слабых - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Однако тебя ум как будет — земля живой или нет? — спрашивает он.
— Однако нет, — отвечаю я, лежа на шкуре, — тебя ум-то живая земля?
— Не знаю, — отвечает он, — только старая вера, будто живой земля. Старики говорили, земля шкуру держит. Каждый год линяет шкура. Как снег уходит— и линяет шкура. Новая шерсть — мох, трава вырастает… Раньше так думали.
— Теперь-то земля не живой, — вмешался в разговор совсем дряхлый старик Кая из соседней бригады, приехавший к Локаю гостевать, — мне моего сына дочь говорила — она в школе так слышала.
Старик славился тем, что был очень недалек, и Локай только досадливо рукой махнул, когда тот вставил свое слово.
— Тебя ум, видом-то земля какой будет? — спросил он опять меня.
— Видом-то будет шар, как кулак, — пояснил я, опасаясь, что старик не поймет. Круглых предметов в нганасанском обиходе нет.
— Вот-вот, — обрадовался внезапному открытию Локай. — Как мяч, наверное, будет. Я тоже век думал: видом земля какой будет? Старые люди говорили, земля ровный, как ладонь. Видом как круг на воде, когда камень бросишь. Однако я-то думаю — неправильно это. Каждый год весна бывает. Каждый год снег тает. Совсем много воды бывает весной. Уходит вода. Куда уходит? Не только весной уходит. Век бежит куда-то. Вода вверх никак идти не может. Никто не видел, как вода на гору идет. Всегда вода с горы идет. Век идет, идет. А куда девается потом? Если земля ровный, никуда вода течь не будет. На месте будет. Если земля круглая, все время сверху вниз течь будет.
— Однако перва-то земля ровным была, — перебил его рассуждения старик Кая, — теперь круглый стал.
— Однако совсем пустой говорка, — вскипел Локай. — Как земля может иной стать? Сам столько живешь, видеть можешь!
— Однако перва земля ровным была, — упорствовал Кая.
— Ты-то как знать будешь?
— Однако меня сторона мой дед говорил. Он никогда врать не мог. Всегда правду говорил. Теперь, круглый стал — девка сына говорила. Тоже не может врать.
Локай только головой покрутил в ответ и велел невестке жечь костер и варить рыбу.
За три дня, пока мы были у Локая, ЭдДи измучил всех и измучился сам. Он подкарауливал старика, его сына, Хопяку, жену Хопяку и даже его маленькую дочь и подолгу смотрел на всех в «большой бинокль». Так старик Кая называл киноаппарат.
К Пясине стали подходить маленькие разведывательные группы диких оленей, состоящие только из большерогих быков. Потом пошли большие стада. А затем повалила туча оленя. Везде, куда хватало глаз, были видны олени. Они подходили к водной преграде — Пясине — и переплывали ее. Есть особые места, которые дикий олень предпочитает для своих переправ. На этих местах и сейчас охотятся на них. А раньше здесь были поколки.
Нганасаны на ветках врывались в плывущее стадо и копьем били оленей в бок, где кончаются ребра. Охота была опасной и требовала большого мастерства. Надо было знать много тонкостей. Так, плывущего сзади оленя, которого на первый взгляд легче всего добыть, трогать не стоило. Особенно, если он плыл, высунув из воды круп. Это значило, что олень больной. Ударишь копьем — умрет сразу. Перевернется быстро вверх ногами и может задеть ветку. Для нганасан купание было больше, чем простая неприятность. Перевернуться на ветке — значило умереть. Спастись можно было, лишь ухватившись за проплывавшего оленя…
Старики-нганасаны в это время, казалось, обезумели. Они только и говорили о диком. Рвались добыть хоть одного рогача и тайком прилаживали наконечники копий к древкам: ружьям не доверяли. Или, может быть, их тянуло вспомнить молодость? Тогда добыча дикого определяла их место в обществе. Добыча дикого была все равно что сдача экзамена на аттестат зрелости. Сейчас старикам очень редко удается выйти с копьем на поколку. Оленя и так хватает, добытого молодыми с помощью карабинов.
Для нас дикий был сигналом к возвращению из экспедиции. Осень наступила. Надо отбывать. Рассчитывать на помощь со стороны было бесполезно. Мы привязали длинную бечеву к носу лодки и тронулись вверх по реке. Наши ноги шли и по песчаным косам, и по каменистым осыпям, и по топким берегам, и по бесконечным отмелям. Мы были бурлаками, а бурлакам трудно смотреть по сторонам. Смотришь под ноги, легши в лямку грудью, и думаешь о чем-нибудь, чтобы не чувствовать усталости. И не надо часто оглядываться назад, а то можно испортить настроение, увидев в конце дня какую-нибудь излучину, от которой уходили утром, совсем близко. Тяжелое это дело ходить бечевой, но великолепно чувство, когда путь окончен. Его не сравнишь, конечно, с тем настроением, когда прибудешь куда-то на самолете, на поезде, на моторке. Поэтому мы были просто счастливы, увидев вдалеке чумы Паддеку.
Это было ранним чудесным утром. Все в чумах еще спали… Только совершенно голый крошечный мальчишка вышел помочиться и замер, разглядывая нас.
— Тана сылы нимиля [как тебя зовут]? — спросил я.
— Лапса [ребенок],— ответил он, подумав.
— Не могу так тебя звать, — сказал я ему.
— Однако парень пока имя нету, — раздался голос Паддеку. Он высунул голову из чума и пригласил зайти.
— Услышал разговор и проснулся, — сказал он, когда мы вошли.
Мы снимали негнущимися руками куртки, стягивали мокрые сапоги. Шевелились еле-еле — устали.
— У парнишки никакого особого признака нет, — продолжал Паддеку, — и потому не дали ему еще настоящего имени. У нас такой обычай — настоящее имя дают, когда характер человека проглянет. Бывает подолгу так ребята детское имя носят, пока настоящее получат.
Он заботливо расчистил нам половину чума, постелил шкуры, и мы улеглись.
Через несколько дней мы с Эдди пересекли пешком небольшую равнину и вышли к полярной станции на другой стороне Пясины.
Что здесь будет
Компания на барже собралась веселая. На полярную станцию кроме нас с Эдди приехали двое охотоведов, нганасанская девушка и паренек. И вот теперь мы уезжали с полярной станции.
Охотоведы работали в научно-исследовательском институте. Ездили на четыре месяца в безлюдные места по реке Пуре. Четыре месяца были вдвоем. Не видели ни одного человека. Только птиц и животных. Они называют места, где были в экспедиции, «страной дураков», потому что животные там людей не видят и не считают их опасными врагами. Дикий олень, услышав шум мотора, прибегает. Песцы ведут себя более чем нагло, а птицы не слетают с гнезд при виде человека.
Ребята рассказывают о зверье очень интересно, и мы с Эдди замучили их вопросами.
Девушка-нганасанка была дочерью нашего знакомого старика Научптэ. У нее длинное и сложное имя, и мы звали ее сокращенно Верой. Она училась в Дудинке. Паренек окончил несколько классов ремесленного училища в Норильске и через год приобретет профессию механика. Мы вымели из каюты мусор, расстелили спальные мешки, соорудили из своих ящиков стол, и это временное жилище стало вполне сносным.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: