Пётр Мельников - Они придут завтра

— Благодарю, Сергей Дмитриевич… Ну-с, теперь мы ортодоксов положим на лопатки по всем правилам науки.

С тех лор Билибин не отпускал от себя ни Эрнста, ни Сергея, Оба они уже работали прорабами: Эрнст у Билибина, Сергей в партии Петра Яковлевича Дрожжина. «Однако, кого же это молодой геолог собирается положить на лопатки?» — мучался в догадках Раковский.

Вслед за Билибиным на Алдан приехали старшекурсники Московской горной академии — Н. Зайцев, П. Шумилов, Б. Вронский и другие. И все они, как и Билибин, как-то сразу подружились с Бертиным и Раковским. В компании Дрожжин особенно расхваливал Сергея: «Я нашел прораба, какого у вас нет!» Это была задорная, талантливая молодежь, умевшая и работать, и веселиться. Сгруппировавшись около Билибина и поддержав его методику геосъемки с одновременными поисками, она положила начало билибинской, или алданской геологопоисковой школе. Сергей всегда, с истинным удовольствием прислушивался к жарким спорам геологов и студентов-практикантов.

Надо было видеть, с какой иронической снисходительностью и вообще победоносным видом посматривал на эту «зеленую» поросль сам Сергей Аристархович Подъяконов, член правления треста «Алданзолото». В старой школе это была крупная фигура, известная по разведке Алдана и эксплуатации золотых приисков на Амуре. Бывал он и в Америке, и в Германии, первым устанавливал драгу на Алдане. На всех приисках пользовались методологией подсчета запасов золота по буровым скважинам, разработанной С. А. Подъяконовым. Подсчет этот был трудоемким, сложным и обычно занижал подлинные запасы золота. Надо было изрыть, прорубить все сплошняком, лотом оконтурить…

Вот на этого-то «мамонта» старой инженерной школы и замахнулась молодежь. Какие разгорались баталии! В самом деле, геолог не крот, чтобы рыться всюду без твердой веры в геологическую науку. Зачем производить сплошную разведку всех ключей и речек буровыми? Разве что для перестраховки?

— Разумеется, весьма заманчиво сократить почти на 75 процентов шурфовочные работы, а результаты иметь такие же, — соглашался старый инженер. — И геологическая наука, как база подведена, и практика подтверждает ее. Но, петушки! Не поломайте себе гребешков! Вы имеете дело с золотом…

И хотя на щите и забралах С. А. Подъяконова обозначились вмятины, старый спец еще крепко стоял на ногах. Чего ради ему, опытному горному инженеру, рисковать? Уменьшаются запасы золота при подсчетах по его методу, на самом же деле его больше? В чем же тут беда? И хорошо, что больше, а не меньше. Опыт, помноженный на осторожность, еще никого и никогда не подводил…

«Зеленая поросль», не умаляя достоинств старика, продолжала атаковать его со всем своим молодым задором, горячей пылкостью, гибкостью ума. Неустанные поиски продолжались. Они обещали разительную эффективность. Зачем же ее игнорировать, пуская в ход не железную логику, а лишь устаревшую практику и «поржавевший» авторитет? Большая точность в подсчете запасов золота и огромная экономия государственных средств. — это не пустяк!

По вечерам молодежь горячо спорила о путях и возможностях развития золотой промышленности в своей и других странах.

— Ид-диоты! — кипятился, заикаясь, Эрнст. — Два ц-царя, два Н-Николая, П-первый и Второй — последний в-венценосный ид-диот, да как же это они упустили из рук России з-золотую Калифорнию и Аляску с р-русскими поселениями?

Сергей объяснял, но это еще больше подливало масла в огонь. Более половины мировой добычи золота все еще загребала Англия в своих колониях. К 1910 году английская компания «Лена-Голдфилдс» проникла на реку Лену и здесь прибрала почти все прииски к своим рукам. В 1925 году англичане снова появились в Сибири уже в качестве концессионеров. Билибин и Бертин прикидывали, в каком, приблизительно, году концессионеров можно будет выдворить из России. Заглядывая Юрию Александровичу в глаза, Вольдемар Петрович тихо выговаривал:

— Имейте в виду, молодчики из этой компании крутятся и на Алдане. Вынюхивают! К вам будут приходить и сулить золотые горы. Но вы русский, наш, советский человек, и, я уверен, найдете, что ответить. Однако я не к этому. Я почему вас толкаю на Колыму и Чукотку? Не только потому, что там обнаружено богатое золото. Да, да! В управлении Якутского горного округа мне показали образцы золота, взятые Сафейкой Гайнуллиным и Ф. Р. Поликарповым в устье ключа Безымянного, и заявки старателей. На Колыму рвутся артели из Охотска и Хабаровска. Но им пока в отводе участков под разведку отказывают. Я вот к чему все это говорю: Алдан для вас — вчерашний день. Тут вам делать нечего, тут будничная работа добытчиков. А там, на Колыме и Чукотке, вы можете для компании мировых акул вырыть глубокую могилу и сколотить хорошенький и крепкий золотой гроб с крышкой. Это уже не только хозяйственное, а и политическое дело!

Вот как ставил вопрос бывший военком Алдана. Что же, правильно ставил! Да, он, Билибин — русский человек и кровно заинтересован в том, чтобы русское золото не утекало за границу, а все, до последней крупинки, шло на укрепление советской экономики.

И Сергей Раковский в Иркутске видел старых хозяев ленских приисков, чопорных, холодных и холеных. Он мог бы пойти работать к ним и, возможно, преуспел бы. Однако, не пошел. Находить золото на родной земле и передавать его чужим людям, врагам Родины… Никогда! По-лакейски ловить брошенную концессионерами кость… Никогда!

Можно утверждать наверняка, что компания «Лена-Голдфилдс» вела экономическую разведку, пытаясь разузнать, где и как в Сибири добывается золото. Независимый Алдан был у нее, как бельмо на глазу. Они знали о Незаметном все и, разумеется, обратили внимание и на Билибина и на других способных русских специалистов. Их представитель не скупился на комплименты молодому талантливому геологу:

— Вы дворянин… Вас выдает происхождение. Вам с ними будет тяжело и трудно. Вы с ними будете несчастны. Идите к нам.

Слушая чистенького, скользкого господина, Билибин думал про себя: «Ловля умов… Старый испытанный прием захватчиков и колонизаторов. А хотелось бы угадать, много ли мощных россыпей и жил обнаружили у нас и утаили англичане до будущего, когда, как они надеются, нэп слопает Советы и в России возродятся старые «добрые» порядки? О, тогда они доберутся и до этих богатств, но как полные хозяева, а не как арендаторы, обязанные львиную долю добычи золота делить с красными».

Разумеется, им известно, что он, Билибин, из ростово-ярославских дворян, и они будут всячески льстить ему тем, что его род ведет свое начало чуть ли не с 16 века. Отец — штабс-капитан Третьей Гренадерской артиллерийской бригады, в первую мировую войну дослужился до полковника артиллерии и к драматической развязке ее оказался в Румынии. Им, по всей вероятности, и это известно. И то, что его мать учила детей в Смоленске, и что Юрий отлично закончил последний класс Смоленско-Александровского реального училища. Они, видимо, знают и о том, что когда в марте 1918 Румыния вышла из войны, полковник Александр Николаевич Билибин не воспользовался близостью австрийской границы, не порвал с Россией, как это поспешно сделали иные «истинные» аристократы, и не бежал позорно от «революции варваров» в Европу. В апреле полковник возвратился из Румынии в нищую, разоренную и голодную Республику Советов и никогда не жалел об этом, так как считал себя русским и, верный своему Отечеству, остался с народом делить его горести и радости. Разных Локкартов, конечно, шокировало то обстоятельство, что ЧК не расстреляло полковника и даже доверило ему командование артдивизионом. Отец и сына взял в 16-ю армию, где Юрий преподавал математику на курсах комсостава.