Пётр Мельников - Они придут завтра

А право же, хорошо там было, на Незаметном. Каких чудесных людей встретил, какую школу жизни прошел. Где же, однако, так задерживается Юрий Александрович? В ожидании Билибина перебирал и просматривал алданские фотографии. Вот вид Незаметного с радиогоры. Вдали пологие холмы и озера. Над горизонтом повисло чуть приплюснутое солнце. А это он в лаборатории. На полках и широком деревянном столе породы. Снимок от 19 июля 1927 года. Он с Н. И. Зайцевым в белых рубашках, а с ними черный пес. Борис Вронский, укутавшийся в полосатое одеяло, как в тогу, «лицедействует». Обнаженная рука воздета к небу. Нерон в экстазе!

А это у палаток среди якутов. У бревенчатой избы. Бородатый Билибин посматривает на Петра Михайловича. А вот они на горе Примус: Билибин, Шумилов, Вронский. Настроение отличное. У Петра Михайловича ворот рубашки нараспашку. А это зимние снимки. Петр в дохе мехом наружу и в теплой шапке-ушанке. Почти по колено в снегу Билибин. В коротком полушубке, в теплых рукавицах, в шапке-ушанке. На бровях, усах и бороде иней, за плечами охотничье ружье, опоясан патронташем. Богатырь, настоящий землепроходец, потомок Ермака!

Петр отодвинул снимки. Неужели Юрий Александрович не возьмет его на Колыму? Не может того быть! Такую характеристику дал. И буквы в Билибина. Гренадеры! Крупные, прямые. С удовольствием прочел:

«Петр Михайлович Шумилов работал под моим руководством в Алданском золотоносном районе в 1926 и 1927 гг. в качестве начальника геологопоисковой партии, состоя в зиму 1926—27 г. районным геологом на разведке. Прекрасно выполняя свою работу, П. М. Шумилов обнаруживал в поле большую наблюдательность, способность быстро ориентироваться в геологическом строении местности, исключительную добросовестность и детальность в регистрации всех своих наблюдений. При камеральной обработке материала П. М. Шумилов обнаружил уменье полностью использовать собранный материал, делать из него правильные выводы, как для геологии, так и для направления разведочных работ. При всем том, П. М. Шумилов обладает достаточными организационными способностями и прекрасно распределяет свою полевую работу, благодаря чему его работа является весьма производительной.

Работа П. М. Шумилова на Алдане заставляет считать его не только вполне подготовленным, но и очень ценным работником для подобного рода геологопоисковых работ.

Подпись решительным росчерком удостоверил Вольдемар Петрович Бертин.

За окном кружила декабрьская метель. Несмотря на непогоду, весь дом московской квартиры Петра Шумилова на улице Разина готовился к встрече нового, 1928 года.

Уже поздно вечером в дверь постучали, и в прихожую ворвался веселый и радостный Юрий Александрович.

— Виват! Виктория! — с порога крикнул Билибин. — Геолком и академия нашу колымскую экспедицию чуть не забодали, а Александр Павлович Серебровский благословил. И даже спросил — а не хватил ли я чересчур, через край, урезав так смету, составленную академиками? Итак, едем на Колыму от Геолкома, но по договору и на средства Союззолото. Срок — полтора года, цель — проверка сведений о нахождении там золота и выяснение его промышленного значения… И кто сказал, что Александр Павлович артист, мастер саркастического гмыканья и словесных подвохов с самыми тончайшими нюансами? Совсем наоборот! Отличный рассказчик! Умница и эрудирован превосходно. Подобрел. А почему? Оказывается, его дважды вызывал Сталин. Предлагает заняться золотой промышленностью и объездить всю золотую Америку. Нет, нам просто безбожно повезло. Попали в самую точку!

Успокоившись, Билибин и Шумилов вспомнили друзей-алданцев, а заодно перебрали их деловые качества. Да, пожалуй, лучших поисковиков, чем Сергей Раковский и Эрнст Бертин им не найти. Они же на месте, при активном содействии Вольдемара Петровича, отберут самых опытных, выносливых и бывалых рабочих, таких, кому можно было бы верить, как себе. Крупным почерком, где все буквы, словно гренадеры, выстроились по ранжиру, Билибин написал текст телеграммы.

А о том, чтобы взять и Петра Шумилова — ни слова. У вихрастого хозяина комнаты от волнения и обиды покраснели пухлые щеки, задрожали губы. В какой-то миг память снова молнией озарила детство, его давние ребячьи мечты. Вельск, в 40 верстах от старого петровского тракта огромный валун на стыке Архангельской и Вологодской губернии с древнеславянской вязью, сообщавший потомству о том, что «сия граница установлена Петром Первым». И где-то совсем близко Великий Устюг, откуда отчаянные землепроходцы добирались до Колымы, до самого Тихого океана. Сколько раз он мечтал быть таким же, как Хабаров и Стадухин.

— Почему же меня-то не берете? Что я, на Алдане слабее других был или меньше знаю и не смогу помочь экспедиции? — наконец выговорил юноша.

— Петр Михайлович, голубчик, и не просите, — самым категорическим образом заявил Билибин. — Не возьму! Хотя вы нисколько не слабее других и знаете не меньше их.

— Ну почему же?

— Вам сколько осталось, чтобы окончить горную академию?

— Год…

— То-то и оно! Всего один год! Вот и кончайте. Получите диплом инженера и тогда, милостивый государь, ко мне, приму с распростертыми объятиями. А раньше не возьму, и не просите, и в ножки не кланяйтесь. Я уже и Николаю Ивановичу Зайцеву отказал. Поймите, уедете, и вся ваша учеба в академии полетит кувырком. А ведь это вам кусок хлеба на всю жизнь. Кем вы будете, не защитив диплома? Ни богу свечка, ни черту кочерга. Засосет, как засосала Сергея Раковского. Два вуза бросил! А с его-то головой и врожденной наклонностью искать и находить, ему диплом инженера вот как бы пригодился…

Так и не взял. А еще земляк и назвался другом. Водку пил, все съел с аппетитом варнака, а не взял. Характер!

В ту зиму 1927—1928 годов Сергей Раковский бродил в тайге начальником Ыллымахского разведрайона. В конце января он закончил все работы и снова вышел на ключ Незаметный. Как здесь теперь не хватало шумной компании геологов-сверстников! Ходит по Незаметному и не может сбросить с себя тоски и смутной тревоги. Тянет и тянет его, а куда и сам не знает. Нет, добывать золото — это не его стихия. Вот искать и находить…

Золотые знаки и образцы черного шлиха и золотосодержащей глины в верховьях Алдана были найдены корпусом горных инженеров штабс-капитана Кованько еще в зиму 1850—51 годов. Но только после экспедиции В. П. Бертина Алданом занялись вплотную и с государственным размахом. Вольдемар Петрович прав: Алдан и для Сергея — вчерашний день. Весь Алданский золотоносный район вполне определился, как резко выраженный золотой узел большого масштаба, расположенный, по Билибину, в общей полосе сиенитовых и сиенито-диоритовых интрузий. Он растянулся почти на тысячу километров, от верховьев Амги (а возможно от низовьев Олекмы) до бассейна Маймакана, левого притока Маи. Громадная геологическая система золотоносности связана с молодыми разломами Алданской кристаллической плиты. Можно, разумеется, еще искать и находить, но это уже будут лишь детали того основного, главного, что уже открыто и эксплуатируется. В резиденции «Алданзолото» Раковскому предложили поехать в другой район. Что же, можно, пожалуй, и поехать. Сергей Дмитриевич даже ожил, значит, в апреле опять на поисковую работу.