Пётр Мельников - Они придут завтра

— Золотая Борода приказала, как и Длинный Нос: дальше идти.

Степан закурил.

Первый отряд Верхнеколымской экспедиции Геолкома во главе с Юрием Александровичем Билибиным покинул Олу 12 августа 1928 года и тронулся вглубь материка.

Сергей оглянулся. Хотелось запомнить навсегда эти три десятка небольших приземистых домов, пыльное подобие улиц, эти вешалы с юколой для людей и горбушей для собак… До свидания, Ола! До свидания, Анна Тимофеевна и Матрена Ивановна Сивцевы! Спасибо им за приют и заботы.

— Нас в первом отряде будет всего шестеро. Отберите самых опытных и выносливых. Больше взять нельзя. Макар с трудом набирает лошадей и на этот состав. И готовьте, Сергей Дмитриевич, продовольствие, инструменты, кое-что из снаряжения…

Этот наказ Юрия Александровича Раковский постарался выполнить как можно лучше. Из рабочих отобрал Дуракова, Лунеко, Алехина, Чистякова. В случае неожиданностей, каждый из них мог до конца действовать самостоятельно.

Макар Медов сам взялся довести вьючный транспорт с четырехмесячным запасом продовольствия, снаряжением и инструментами до реки Малтан.

«Золотая Борода» — Ю. А. Билибин и «Длинный Нос» — С. Д. Раковский в последний раз терпеливо выслушали решительные предостережения работников РИКа и местных охотников, их призывы внять здравому рассудку и все же настояли на своем. Не остановили и угрозы «арестовать Билибина как вредителя», решившего «умышленно» загубить экспедицию и себя на порогах. Не теряя драгоценного времени (ночи становились все холоднее и холоднее), отряд принял окончательное решение — добираться до Среднекана на плотах по рекам Малтан, Бохапча и Колыме. Столько изучили путей, а пошли своим…

Оленей, закупленных Сергеем Раковским и Макаром Медовым, оставили Валентину Александровичу Цареградскому. Не позднее 1 декабря, когда у первого отряда продукты будут подходить к концу, второй отряд нартовым путем должен пробиться в Среднекан с продовольствием и людьми.

Степан Степанович Дураков, чернявый, высокий и красивый пермяк, попыхивая трубкой, молча шагал рядом с Макаром Медовым, Впереди с радостным лаем носился черный сеттер Демка. Раковский слышал, как проводник испытывал Степана:

— Сэргэй молодой. Ему бы летать, а куда — мал-мала думает. А ты много жил тайга. Много знаешь.

— Сергей в горном институте учился, Я его по Алдану знаю, воду понимает. Вместе на Алдане плавали по каменистым, порожистым Челпоне и Ылымахе… Понимаешь ли ты это, умная голова?

— Моя все понимай, — горячился Макар. — И ты понимай. Бохапча — плохая река. Много злых камней. Нарта и та их зимой объезжает. Рекой нельзя ходить. Все покойники будут.

Степан ничего не ответил, сильнее задымил. Успокоился и Макар, Он повеселел и бодро шагал впереди отряда. Северное лето было на исходе. Холмы то тут, то там покрывались рыжими пятнами. В темные, скупые краски тайги вторгались неяркие наряды осени. Низкорослые березки лепетали пожелтевшими листьями. В воздухе стоял густой грибной запах. «Маслята, подберезовики… — определял Сергей, — оленьи деликатесы… А ветер все холодней и холодней». Запел, вспомнив Алдан, Вольдемара Петровича Бертина.

Макар слушал, щелкал языком. «Совсем молодой Сэргэй. Жалко, если погибнет зазря. А мог бы стать манчуком [1] Манчук — «умный олень», первым прокладывающий дорогу в тайге и тундре. — сильным, умным оленем. Почему не слушает умных слов?»

…На тринадцатый день Макар Медов вывел транспорт к устью ключа Хиренда, впадающего в Малтан. Место для остановки выбрал Степан, указав на хороший сухостойный лес.

— Лучшего материала для плотов не найдешь.

Теперь успех сплава зависел от этого молчаливого сильного человека, от того, какие плоты и как быстро срубят. Сергей был его первым помощником. Ловко и весело рубили топорами Чистяков, Алехин, Лунеко. Работы под руководством Степана ходко подвигались вперед.

— Отбирай только сухие бревна, — подсказывал Степан Сергею. — Впереди пороги. Плоты должно нести, как щепки. Нам каждый вершок дорог. Запомни — из сырого дерева плот оседает на две трети, из сухого — лишь наполовину.

Макар внимательно наблюдал за тем, как русские сооружали два плота. (На случай, если один разобьется, то всем перебраться на второй.) Промерил: пять шагов в ширину, двенадцать в длину. Шестнадцать бревен. Закреплены наглухо, кольцами и на шпоны.

Семь лошадей, с таким трудом, под личную клятву, арендованных Медовым у бедняков, и восьмая, купленная, отъедались на сочной траве. Все они с Макаром вернутся в Олу. Собака Демка кружила около всхрапывавших саврасок, оберегая их от непрошеных таежных «гостей». Хозяин Демки Степан изредка молча посматривал в ее сторону, но и этого было достаточно, чтобы догадливый и услужливый пес усилил свое рвение, он срывался с места и стрелой мчался то в тайгу, то обратно к лошадям. По вечерам свежело. Утром умывались в удивительно прозрачной речке. С тревогой отмечали — уровень воды в Малтане падал. Нужно было торопиться.

Макар с тоской думал об Оле, о диких оленях, купленных Сергеем у эвенов и оставленных за оградой на холме в Гадли. Хватит ли им ягеля? Как они, заарканенные, вставали на дыбы! Однако, Сергей и Степан — ловкачи. Не хуже эвенов заарканили олешек в связку и повели. Богатеи прикусили языки: видно, бывалых людей поведет Макарка на Колыму. Всех уговорили не помогать русским, один Макарка не послушался. «Старая, заброшенная тропа на Малтан короче на семь кесь и удобнее, чем на Буюнду… И корма вдоль тон тропы вдоволь…» Как обозлили богатеев эти слова Макара Медова. Грозятся поколотить. Уйдут ученые, где работу найдешь?

Медову уже за шестьдесят, скуластое в морщинах лицо его изъедено оспой, но карие глаза смотрят зорко и пытливо, старик еще крепок, силен, в обиду себя не даст. И сыновья Иван и Михаил в него, славные каюры.

Сколько лет батрачил Макар на мироедов, а из нужды так и не выбрался, был и остался бедняком. Как эти приезжие люди, и Золотая Борода, и Длинный Нос, и Степан, и все, все, по душе ему; их уважительное обращение, их рассказы о неведомых краях, о сказочных железных конях и птицах, которые сами везут человека и по земле, и над тайгой, над горами, выше облаков. И даже там, где совсем нет ягеля и рыбы, где никогда не пройдет олень и собака…

За ужином, у костра, Макар, добродушно улыбаясь раскосыми посветлевшими карими глазами, любил испытывать Сергея загадками. «Куда посмотрят, сразу там, — что это?», «Ты с той стороны, я — с этой, — что это?», «По сторонам круглой сопки двое голых лежат, — что это?», «Постоянно ест, а все голодный, — что это?», «Лег спать мягко, а все кажется, костяной нож рядом, — что это?».