Григорий Плоткин - Поездка в Израиль. Путевые заметки

— То есть, независимо от качества работы? И лентяи тоже? — пробуем мы вставить слово, но он опять включается на полную скорость:

— Лентяи? У нас нет лентяев! Если ты вступил в кибуц, ты должен быть идейным, сознательным человеком. К каждому кибуцу прикреплен какой-нибудь министр. Он является полноправным членом объединения, и если у него есть свободное время, работает в поле. Передают ли министры все свое имущество в кибуц? Да, передают, мы ни для кого не делаем исключений. Министерскую заработную плату тоже. На какие деньги тогда они живут? Мы их кормим, даем продукты, содержим автомобиль, шофера…

— И даете карманные деньги?

— Нет, из средств кибуца мы ему оплачиваем все расходы, необходимые для представительства и на выполнение служебных обязанностей. Командировочные? Да, на гостиницу, ресторан мы тоже отпускаем свои средства. Вас это удивляет? В этом нет ничего удивительного!

Напрасно болтун так горячо убеждает: нас это совсем не удивляет. Подобная комедия необходима израильским министрам для довольно примитивной «игры в демократию»: без этого им было бы трудно втирать очки легковерным чудакам, вроде врача из кибуца «Яад Мордехай»!

Мы попадаем во двор какой-то кустарной мастерской. Слышен рокот мотора, визг пилы.

— Это наш фанерный завод, — торопливо объясняет секретарь правления. — Работают ли тут члены кибуца? Нет, здесь работают наемные рабочие. Думаете, в кибуце не хватает рабочей силы? Нет, просто нам так выгоднее…

— Следовательно, вы эксплуатируете наемную рабочую силу?

Но секретарь неуязвим:

— Так ведь они получают заработную плату! Кого не удовлетворяет такая работа, может идти в другое место. У нас в кибуце полное равенство.

— Погодите, — не выдерживаю я. — Даже школьникам известно, что на частном предприятии каждый рабочий в процессе труда вырабатывает прибавочную стоимость, которую присваивает себе капиталист. Прибавочную стоимость, которую вырабатывают ваши наемные рабочие, присваивает себе ваш кибуц коллективно. Для рабочего тут нет никакой разницы: что один хозяин, что коллектив фабрикантов, ему все равно!..

На какую-то долю секунды глаза секретаря перестают бегать:

— Как вы сказали? Они вырабатывают прибавочную стоимость? — удивленно пожимает он узенькими плечами. — Они вырабатывают фанеру! Фанеру и больше ничего!..

После такого «аргумента» дальнейший спор кажется нам излишним.

На другой день после этой встречи наш гид — суетливый и всегда озабоченный Соломон Абрамович Гурвиц — торжественно сообщил, что мы посетим кибуц «Аэлет Хаша-хар» («Заря»), созданный еще раньше, чем «Афиким».

— Там вы, наконец, услышите еврейские народные песни! — пообещал он. — Молодежь кибуца готовит к вашему приезду специальный концерт.

Вечером мы прибываем в «Аэлет Хашахар».

— У вас все сельские кооперативы так оборудованы? — спрашиваю пожилую женщину по дороге в столовую.

— Конечно, в новых кибуцах ничего подобного нет. Наш кибуц старейший, так сказать, показательный… Но, надо надеяться, пройдут годы, и там…

Я киваю и вспоминаю анекдот про «показательный ад».

После ужина мы выходим на улицу. Однако вместо обещанных Соломоном Абрамовичем еврейских песен начинается обыкновенный вечер танцев.

— Снова рок-н-ролл!

— Если вам не хочется танцевать, мы покажем вам на свежем воздухе американский кинофильм об интимной жизни Генриха Восьмого, — предупредительно говорит член правления кибуца Зееф Шеффер, — или, хотите, немного побеседуем, я постараюсь ответить на все интересующие вас вопросы.

Мы принимаем это предложение. Соломон Абрамович шепотом сообщает, что Шеффер до последнего времени был депутатом израильского парламента и переехал сюда почти пятьдесят лет назад из России.

Подтянутый и суховатый, Зееф Шеффер похож на старого офицера, надевшего штатский костюм.

— Я очень рад приветствовать вас на земле наших отцов! — церемонно заявляет он, усаживаясь в глубокое соломенное кресло.

На вопросы Шеффер отвечает спокойно, размеренным голосом, терпеливо выслушивая возражения.

— Скажите, господин Шеффер, каким образом ваш кибуц реализует свою продукцию?

— Охотно отвечаю. Все кибуцы, а также индивидуальные фермерские хозяйства — мошавы сдают свою продукцию специальной организации, которая называется «Тнува».

— А что вы получаете за свою продукцию?

— Даю объяснение. За свою продукцию мы получаем определенную сумму денег, которая идет на расширение нашего сельскохозяйственного производства, или же получаем необходимые нам товары.

В отличие от маленького секретаря кибуца «Афиким», который горячился, спешил и вообще напоминал зубрилу-школьника, Шеффер во время беседы больше был похож на уверенного в своих знаниях, снисходительного, но педантичного учителя:

— Повторяю. Вы спрашиваете, сдаем ли мы цельное молоко, которое дают нам наши коровы? Сдаем все до последней капли. Получив от нас молоко, «Тнува» передает его консервной промышленности. Я внес абсолютную ясность или не совсем?

— Какую приблизительно сумму «Тнува» оплачивает вашему кибуцу за молоко?

— Кажется, я вас правильно понял. Отвечаю. За наше молоко мы получаем от «Тнувы» не деньги, а молочный порошок…

— Молочный порошок? — переспрашиваем мы.

— Да, мои уважаемые гости, американский молочный порошок высшего качества. Это совсем неплохая штука. Строя в своем кибуце коммунизм, мы не можем не думать о внешней торговле страны.

— Извините, господин Шеффер… Вы строите коммунизм?

— Вас интересует, какие у меня основания для такого утверждения? Пожалуйста, объясню.

В кибуце полностью ликвидирована частная собственность, даже на одежду. Мы представляем собой свободное объединение, работаем на себя, эксплуататора в кибуце нет!

— А кому, скажите, принадлежат в кибуцах средства производства? Члены объединения купили их на свои деньги?

Самообладание Шеффера заметно истощается. Стараясь быть спокойным, он говорит:

— Попробую дать исчерпывающий ответ. Средства производства в кибуцах приобретены на те деньги, которые мы получили в кредит от наших американских или английских друзей…

— То есть, от ростовщиков? Интересно, на каких условиях?

— Условия бывают разные: от 25 до 30 процентов. Но какое это имеет значение?

— Очень большое, — возражаю я, — вы только что сказали, что в кибуце нет эксплуататора. Это неверно. Он существует: это американский и английский ростовщический капитал. Даже по официальным данным, каждый член кибуца ежедневно вынужден работать три-четыре часа на оплату процентов с этого капитала!

— Я тоже когда-то изучал политическую экономию, — раздраженно говорит Шеффер, — но суть не в этом. Кстати, некоторые кибуцы получают деньги из бюджета развития государства…