Григорий Плоткин - Поездка в Израиль. Путевые заметки

Этот факт, безусловно, разителен, но что уж говорить о Бинецком, когда в Израиле не издают произведений гениального еврейского классика — Шолом-Алейхема, мотивируя тем, что и он писал на языке идиш!

Правда, с Шолом-Алейхемом у сионистов свои «личные» счеты: они яростно ненавидят его, ибо он показывал классовую борьбу среди еврейского народа, ярко рисовал нищенскую жизнь еврейских трудящихся, эксплуатируемых кучкой жадных еврейских богатеев.

Израильским писателям нелегко пробиться к своему читателю: книги их выходят, как правило, незначительными тиражами, и, чтобы окупить типографские расходы, издатели вынуждены продавать их по довольно высоким ценам. Могут ли эти книги конкурировать с дешевыми американскими «комиксами», которые в огромном количестве ввозятся ловкими бизнесменами из-за океана?

Недавно в Тель-Авиве состоялось собрание представителей израильских издательских фирм, где был объявлен протест против американского демпинга в области литературы и книжной торговли. Этот протест горячо поддержали союзы писателей и журналистов, но правительство, которому выгодно всеми способами поощрять импорт иностранного капитала, никаких мер не приняло: пусть это отрицательно скажется на развитии своей культуры, пусть гангстерская писанина развращает израильскую молодежь, — властей интересуют лишь доллары! Чем больше будет в продаже дешевых американских книжек об убийствах и насилии, тем лучше: меньше будут читать произведения израильских писателей, многие из которых слишком уж скрупулезно анализируют все особенности жизни в «благословенной» стране!

Обращение к языку библии является только одним из пунктов программы, которую осуществляет израильское правительство с целью возродить в стране дух древних патриархальных традиций: вы, мол, вернулись на землю своих далеких предков и должны владеть языком, на котором они говорили несколько тысячелетий назад, должны доказать истинность своего еврейского происхождения.

Такие националистические настроения заставляют кое-кого в Израиле менять свое имя, чтобы придать ему более «библейское» звучание. Некоторые фамилии «переводятся» на иврит.

Сотрудник строительной организаций Яков Львов объяснил мне, что именно из этих соображений его теперь зовут Яков Левав. Преподавателю технологического института в Хайфе Краснянскому пришла в голову мысль носить теперь фамилию Карни. Так с израильской точки зрения лучше. Доктор Каневский переименовал себя в «доктора Каневр». Министр иностранных дел Израиля Голда Меирсон отбросила окончание своей фамилии, став Голдой Меир.

В конторе одного завода мне встретился инженер Блюмкис. В беседе со мной он вполне серьезно заявил:

— Мой сын настаивает на том, чтобы я изменил свою фамилию на более еврейскую…

Оказывается, Блюмкис здесь тоже не годится!

Свою работу «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» Маркс начинает высказыванием Гегеля о том, что все исторические события повторяются дважды, и добавляет: первый раз в виде трагедии, второй раз в виде фарса. Настоящим фарсом выглядит свистопляска со сменой имен и фамилий в Израиле, если вспомнить аналогичное «течение» в гитлеровской Германии, с той только разницей, что там «настоящие арийцы» принимали все меры к тому, чтобы их имена никак не были похожи на еврейские. С какой сатирической силой высмеял это Лион Фейхтвангер в «Семье Оппенгейм», рассказывая, как некий господин Боссауэр сменил фамилию на Боссуар: «Скажите, господин Боссуар, где тут ближайший писсауэр?»

В связи с такой «переименовальной» кампанией в Израиле вполне понятным было мое удивление, когда в селе Нагалал я вдруг услышал имя Гаврик. Оказалось, что так назвала своего сына крестьянка Дина Цур в честь героя известного романа советского писателя Валентина Катаева «Белеет парус одинокий».

Значительная часть простых людей Израиля с большим увлечением читает произведения советской литературы, искренне любит советский народ. Это они посадили в пограничной полосе, на склонах Иудейских гор, лес имени Советской Армии, в центре которого установлен монумент, увенчанный красной звездой, под которой перекрестились серп и молот — эмблема СССР. Это они на многочисленных митингах поднимают свой голос за мир в районе Ближнего и Среднего Востока, за дружбу с Советским Союзом и другими странами социалистического лагеря.

Это они не хотят, чтобы на их государстве стояла унижающая и компрометирующая марка «Made in USA» — «Сделано в США».

Наш приезд, очевидно, сбил с толку склонных к сенсации корреспондентов израильских буржуазных газет. Большая симпатия местного населения к советским людям лишила их возможности продолжать обычные для этой братии нападки на СССР. Освещая как будто благожелательно каждый наш шаг, кое-кто из них вместе с тем, подобно анекдотическому скорпиону, которому «характер не позволяет» не укусить, время от времени делал глубокомудрые намеки на какие-то, лишь им понятные, обстоятельства, заправляя ложкой дегтя каждую бочку своего разведенного репортажного сахарина.

На второй или третий день после нашего приезда газета «Давар» написала в своей передовой статье:

— Мы не знаем, что именно посылает СССР в Сирию или Ирак, но пусть мир видит и слышит, что в Израиль были посланы… туристы.

Появляясь в самых неожиданных пунктах нашего маршрута, ловя нас буквально «на ходу», корреспонденты прежде всего спрашивали:

— Не собираетесь ли вы переехать в Израиль?

Услышав отрицательный ответ, они не отставали, стараясь заполнить свой блокнот подробностями из нашей семейной жизни, быта, привычек. Поскольку подобные «атаки» не давали нужных им результатов, они дополняли свой репортаж некоторым, мягко выражаясь, «художественным домыслом».

Вот характерная беседа корреспондента газеты «Давар» с нашей туристкой Софьей Григорьевной Фрай:

— Вы профессор Московского института иностранных языков?.

— Нет, я не профессор, а старший преподаватель.

— Это не имеет значения! Сколько вы зарабатываете?

— Как у кандидата экономических наук у меня всегда была ставка — три тысячи двести рублей в месяц. Однако сейчас состояние здоровья не позволяет мне работать в полную силу, и я отказалась от половины своих лекций. Поэтому я получаю полставки, то есть тысячу шестьсот рублей…

На следующий день в газете появляется сообщение, что советский профессор получает в месяц… тысячу двести рублей!

Встретив снова этого корреспондента, выражаем ему свое удивление:

— Зачем вам надо было обманывать читателей? Почему вы сократили заработную плату Софьи Григорьевны на четыреста рублей?