Григорий Плоткин - Поездка в Израиль. Путевые заметки

Письма эти получили широкую огласку и вызвали возмущение народных масс Израиля. Поскольку в этом деле были замешаны имена известных сионистских лидеров, израильские правители решили замять дело, организовав судебный процесс против… Гринвальда, обвинив его в клевете на «честного доктора».

Однако этот расчет не оправдался: в ходе процесса Гринвальд привел неопровержимые доказательства предательства Кастнера. Одновременно раскрылись другие страшные преступления сионистов. Им оставалось только одно: любой ценой замести следы. Так и сделали: Кастнер неожиданно был убит рукой «неизвестного преступника». Убийцу полиция «не нашла».

— Она его и не искала! — рассказывали мне в Тель-Авиве. — Зачем ей искать своего агента?!

Так вот, оказывается, каковы корни расовой теории, взятой на вооружение сионистами!

Перед моим отъездом в Израиль мне случайно попал в руки английский журнал «World news» № 10 за 1958 год. Здесь была помещена рецензия на книгу профессора Хаймана Леви «Евреи и национальный вопрос». Автор рецензии Палм Датт, сравнивая Леви с небезызвестным Дюрингом, убедительно доказывает, что его работа является карикатурой на марксизм, попыткой рассматривать еврейское рабочее и социальное движение изолированно от общего движения других народов. Признавая, что Израиль возник как сателлит США, Леви одновременно восхваляет политику правительства Бен-Гуриона. Стремясь оправдать вытеснение девятисот тысяч палестинских арабов, он заявляет, что поддержка коммунистами арабского национально-освободительного движения объясняется якобы не условиями борьбы с империализмом, а… советской государственной политикой!

Профессор Леви либо не знает фактов, либо нарочно пытается запутать своих читателей. Человек, познакомившийся с жизнью арабов в Израиле, воспринимает его писания как кощунство. Я видел жалкие глинобитные лачужки арабских поселков, разговаривал с их жителями, и передо мной вставали страшные картины дискриминации арабского меньшинства.

Советские туристы на одной из улиц Назарета

Арабам запрещено выходить за пределы своего местожительства без специального разрешения полиции. Путем всевозможных хитроумных придирок, крючкотворства и беззакония власти лишают арабов земли, добиваются «евреизации» Галилеи (северная часть Израиля, в основном заселенная арабами).

В Назарете, древнем городе, связанном с легендами о Христе, о справедливости и любви к ближнему, мне довелось услышать горестные рассказы о жестокости алчных сионистских коммерсантов.

…У подножия высокого холма стоят рундуки и глинобитные сарайчики. Здесь можно купить разную хозяйственную утварь, арабские сладости, очищенные плоды кактуса, детские игрушки, седла и хомуты. Несмотря на сорокаградусную жару, продавцы в белых бурнусах и длинных халатах сидят, скрестив ноги, на мостовой возле своих лавок и время от времени что-то выкрикивают. Эти выкрики напоминают нехитрые рекламные песенки, которые они исполняют больше для собственного развлечения, чем для успеха торговли: покупателей на базаре мало.

Загородив выход с базара, остановился большой голубой автобус. Из него выходят американские туристы: молодой человек с желтым постным лицом, одетый в длинную черную одежду (должно быть, духовное лицо), несколько заокеанских модниц в коротких брючках. Они расходятся по базару, рассматривают экзотические товары, долго и нудно, со знанием дела, торгуются, кое-что покупают.

Ведя на поводу верблюдов, проходят мимо бедуины — арабские кочевники. Двое феллахов, оседлых арабских крестьян, тихо и важно беседуют с бородатым стариком, продающим сельскохозяйственный инвентарь. Они не собираются покупать — денег нет, но поговорить о ценах, о последних новостях им безусловно интересно.

Я останавливаюсь около смуглого человека средних лет, в котором солнце, кажется, высушило все соки, оставив немного влаги только в его черных печальных глазах. Знакомимся. Это Исхан, резчик по дереву. Разложив на коврике чудесные миниатюрные изделия из ливанского кедра — верблюдиков, тигрят, грифов, он молча ждет своего покупателя. Около Исхана, развлекаясь отцовскими игрушками, примостился мальчик в широкополой соломенной шляпе, которая все время сползает ему на глаза.

Узнав, что я из Советского Союза, Исхан преображается: он вскакивает, крепко пожимает мне руку, дружески заглядывает в глаза.

— Эти верблюдики вас кормят? — спрашиваю я.

Он отрицательно качает головой.

— Заработки у меня такие же маленькие, как эти игрушки. Но ничего не поделаешь — семья велика! А вообще я потомственный крестьянин, всю жизнь сидел на земле…

— У вас есть своя земля?

— Было немного, пока не прогнали…

— Как это — прогнали?

— Очень просто: отняли землю и сказали — иди, куда хочешь!

Он рассказал, что израильские власти установили недавно новое правило: всех, кто не успел зарегистрировать своих угодий, лишают прав на землю; она поступает в так называемый национальный земельный фонд. А так как ни во времена английского владычества, ни в «независимом» государстве Израиль никто не обязывал крестьян регистрировать их земли, множество участков (в основном принадлежавших испокон веков арабам) было конфисковано.

Недавно израильская компания «Керен Каймет» заявила притязания на земли арабов — жителей села Кохаб. Невзирая на протесты местного населения, компания передала эти участки в аренду евреям. Тракторы новых арендаторов вспахивали землю, уже засеянную арабскими феллахами.

Когда феллахи попытались оказать сопротивление этому самоуправству, полиция набросилась на них. Двое крестьян было тяжело ранено, тридцать семь арестовано.

Слушая этот рассказ, я обратил внимание на выражение лица маленького Ахмеда: в черных глазах мальчика горели гневные искры.

— Когда вырастешь, кем хочешь быть? — спросил я его.

— Свободным человеком! — решительно ответил мальчик.

Пусть эта мечта осуществится! Мне хотелось еще поговорить со своими новыми знакомыми, но шофер стал настойчиво нажимать на клаксон: нужно ехать дальше, неудобно задерживать своих товарищей по путешествию.

Мы покидаем Назарет. Соломон Абрамович Гурвиц, низенький седеющий мужчина, гид, приставленный к нам «Пелтурсом», садится в автобус рядом с шофером и, взяв в руки микрофон, начинает горячо доказывать, что его вполне удовлетворяет маргарин, который, по его мнению, значительно вкуснее и полезнее сливочного масла.

— Тем более, что масла вы по карточкам не получаете! — замечает кто-то из туристов.

Гурвиц на минуту умолкает, но вскоре переключает внимание на древние руины, которых много на окраине Назарета.