Геннадий Дмитриев - Я был капитаном Фицроем

— Мне нужно подтвердить то, что говорит мой сержант?

— Что-то в этом духе, я пока еще не знаю, что они захотят услышать от Вас, но я буду это знать.

— Но я же не могу говорить такую чушь, это будет просто смешно, я ведь не сержант, мне не простительна глупость, которая позволена ему.

— Надеюсь, это будет нечто другое, но смысл прежний, никто не хочет признать, что украинские военные преднамеренно сбили свой самолет.

Несмотря на то, что мне ничего больше ни кололи, лечение мое продолжалось, Мария Петровна подолгу беседовала со мной, и раздвоение реальности постепенно уходило из моего сознания. Жизнь прошлая, далекая, уже не переплеталась с нынешней, хотя я четко ощущал реальность и той и этой жизни. Постепенно прошлая жизнь стала тускнеть, блекнуть, воспоминания о ней становились туманными, размытыми, я стал путать имена и даты, и тогда я решил записать все, что произошло со мной, вернее с капитаном Джеймсом Фицроем, много столетий назад. Но это был не дневник, я писал уже не от первого лица, а смотрел на события того времени как бы со стороны, возможно, я перепутал некоторые имена, но это не историческое повествование и оно не претендует на точность. Для чего я начал писать все это? Сам не знаю, не надеюсь, что когда-нибудь мои записки будут опубликованы, да и кому они интересны? Писал для того, чтобы разобраться в себе.

Воспоминания о прошлой жизни моей не были связны с болезнью, это было явление, известное как реинкарнация. Мария Петровна объяснила мне, что случай этот не единичный, она рассказывала о многих подтвержденных наукой фактах реинкарнации, о ученых психиатрах, исследовавших это явление. Неопределенность более не терзала меня, я был полностью здоров, Мария Петровна признавала это, но покинуть это заведение я не мог, это уже касалось вопросов политики, а не медицины.

Фицрой остался доволен тем, как все устроилось совершенно неожиданно для него, теперь нужно было добраться до Тортуги, чтобы отыскать там «Святую Марию» и решить, как действовать дальше. Но прежде чем покидать этот гостеприимный остров, необходимо было получить сведения о преследовавшей его эскадре, а получить их Фицрой мог от капитанов судов, прибывающих на остров.

Адмиралу Бэкону повезло меньше, буря разметала корабли эскадры, и собрать их удалось только в конечном пункте намеченного маршрута, у островов Карибского моря, дающих приют морским разбойникам всех стран. Адмирал понимал, что Фицрой мог укрыться на Французском острове, лежащем на пути, но собрать эскадру, которую шторм разметал по океану, можно было только в конечной точке, известной всем командирам кораблей. Еще несколько суток ушло у адмирала на то, чтобы выяснить, не появлялась ли «Габриэла» Фицроя на каком-либо из этих островов. Затем адмирал привел эскадру к острову, где, как он полагал, нашел пристанище опальный корсар, и поставил корабли на якоря перед входом в бухту. Перехватив выходящее из бухты судно, он выяснил, что «Габриэла» несколько дней назад вошла в бухту и стоит у причала.

Адмирал Бэкон направил губернатору острова ультиматум, он требовал, чтобы «Габриэла» немедленно покинула остров, в противном случае его корабли всей мощью своей артиллерии превратят город, расположенный на живописных берегах, в пылающий костер. Несмотря на то, что Франция не была в состоянии войны с Англией, Жак де Ладье не сомневался, что адмирал Бэкон выполнит свое обещание. Он пригласил к себе Фицроя и показал бумагу с ультиматумом адмирала.

— Я обязан Вам жизнью, сэр, и готов сделать для Вас что угодно, в том числе и отдать свою жизнь, но я не могу расплатиться с Вами сотнями жизней жителей этого города, — с тихой печалью в голосе сказал де Ладье. — Думаю, адмирал способен привести в действие свою угрозу.

— Я не сомневаюсь в этом. Сжечь город французской колонии только ради того, чтобы устранить свидетеля его нападения на французский корвет — противоречит логике, но адмирал желает уничтожить именно меня, и не остановится ни перед чем. Знает он еще и то, что я не стану спасать свою жизнь, спрятавшись за спины ни в чем не повинных мирных жителей. Ответьте адмиралу, что я выйду завтра на рассвете и приму бой.

— Есть иной выход, посмотрите на карту острова, — де Ладье развернул на столе карту, — вот здесь, перед самым выходом из бухты, существует пролив, его называют проливом Дьявола, он делит этот остров на два, если удалось бы в него войти, то Вы смогли бы выйти на противоположном берегу, и пока эскадра будет огибать мыс, успеете уйти далеко. Но есть проблемы, здесь, у скалы Трех негодяев, сильное течение, все, кто пытался войти в пролив, разбивались о скалы. Последними жертвами были именно те трое, чьими именами и названа эта скала. Когда разбился их корабль, только три человека смогли спастись, взобравшись на отвесную скалу, одиноко точащую из воды, но снять их оттуда никто не решился. Не дождавшись помощи, они перерезали друг другу глотки, с той поры скала и называется скалой Трех негодяев.

— Какой же это выход? Неужели разбиться о скалы лучше, чем погибнуть в бою?

— Существует легенда, она гласит, что одном пирату, зажатому здесь королевской эскадрой, все-таки удалось выйти через пролив. Я сам не был свидетелем этого события, я здесь недавно, но говорят, что это был капитан Тич, по прозвищу Черная борода. И вывел корабль из бухты через пролив Дьявола его штурман, Израэль Гендс.

— Израэль Гендс? — удивленно спросил Фицрой. — Знакомая личность. Только где он сейчас? Я встречал его на Тортуге, когда доставил туда Вас.

— С той поры прошло не так уж и мало времени, Эдвард Тич убит в бою, все члены его команды, оставшиеся в живых, схвачены и повешены, и только Израэль Гендс избежал казни, он не участвовал в последнем рейде капитана и был прощен. Ходят слухи, что он поселился где-то здесь, на нашем острове.

— Постараюсь его разыскать.

— Начните с кабака, что на причале, его хозяин, старый Джон на деревянной ноге, знает много такого, чего не знает ни один житель острова.

— На деревянной ноге? У него что, протез?

— Да, протез. Когда-то этот бродяга был пиратом, плавал он с капитаном Тичем, и ногу-то он потерял не в бою, однажды во время карточной игры капитан Тич, заподозрив Джона в шулерстве, прострелил ему колено. Черная борода был крут и скор на руку, пуля раздробила Джону коленную чашечку и корабельный доктор не смог сохранить ногу, пришлось ампутировать. С тех пор он и стал Джоном на деревянной ноге, его фамилию уже никто не помнит. Старый пират давно отошел от дел, открыл кабачок, но торгует он не только ромом, все слухи стекаются к нему, он координирует действия пиратов, разрабатывает планы походов и имеет с каждого удачного рейда неплохой куш.