Геннадий Дмитриев - Я был капитаном Фицроем

Капитан Фицрой тут же отправился в кабак на пристани. Джон на деревянной ноге, увидев нового посетителя, расплылся в улыбке. Он был человеком далеко не первой молодости, но определить его возраст было затруднительно, длинные черные с проседью волосы локонами ложились на плечи, толстый мясистый нос в фиолетовых прожилках выдавал в нем страстного любителя рома, сидящие глубоко глаза были спокойны и насмешливы, несмотря на то, что губы изображали улыбку; щеки, покрытые щетиной, говорили о том, что брился он не чаще, чем раз в неделю.

— Что желает сэр? — спросил он Фицроя, продвигаясь к нему с завидной скоростью на протезе, помогая деревянной ноге костылем. — Вижу, Вы моряк, настоящий моряк, у меня есть все, что нужно настоящему моряку, хороший ром, отличная закуска. Так чего пожелаете, сэр?

— Мне нужен Израэль Гендс, — ответил Фицрой, глядя прямо в глаза одноногому Джону.

Лицо хозяина кабака вытянулось, рот скривился в усмешке, выражающей то ли удивление, то ли презрение, но глаза его никак не изменились, оставаясь спокойными и насмешливыми.

— О ком Вы спрашиваете, сэр? Я не знаю, кто это такой, как Вы сказали? Израэль…

— Израэль Гендс, с Вашего позволения, штурман капитана Тича, Вы не могли его не знать, Вы ведь служили у Тича.

— Служил? Я никогда никому и ни у кого не служил, Вы что-то путаете, сэр. Да, я плавал с капитаном Тичем, но и что с того? Его давно уже рыбы съели, а где его штурман, знает только Бог или дьявол, всех друзей капитана Тича повесили сушиться на солнышке. И если уж вспоминать былые времена…

— Не валяйте дурака, Джон, Вы-то уж точно знаете, что веревка не тронула шею Израэля Гендса, он не участвовал в той экспедиции, что стала последней для Черной бороды. Израэль Гендс нужен мне не для того, чтобы вспоминать былые времена, он один знает, как пройти проливом Дьявола от скалы Трех негодяев, там, за островом меня ждет королевская эскадра, мне нужно уйти через пролив.

— Хе-хе, — ответил Джон, хитро улыбнувшись, — если уж сэр так много знает, то он должен бы знать и то, что платят мне не только за ром.

— Я заплачу, где Израэль Гендс?

В это время дверь, ведущая в подсобное помещение, открылась, и из нее вышел человек в красной рубашке и черных шароварах.

— Не надо платить ему, капитан, я слышал разговор, Израэль Гендс к Вашим услугам, сэр. Идите со мной, Фицрой, там поговорим.

Они вошли в подсобное помещение, и присели у небольшого столика. Комната была довольно тесной, единственное окно, из которого пробивался свет сквозь грязные закопченные стекла, располагалось высоко под потолком, кроме столика и трех стульев, в углу стояла деревянная кровать, рядом с ней низкий шкаф.

— Рад Вас видеть живым и здоровым, — сказал Фицрой, — жаль Вашего капитана.

— А мне не очень, Тич был порядочная свинья. От него на память у меня остался вот этот шрам, — Израэль притронулся рукой к правой щеке, рассеченной шрамом от глаза до подбородка, — тогда, когда он прострелил ногу Джону, мы сидели за столом втроем, Эдвард проигрывал. Он решил, что кто-то из нас мухлюет, сперва он ударил меня ножом, затем выстрелил в Джона, когда выяснилось, что никто из нас не передергивал карт, он просто рассмеялся, сказал, если не будет каждый день убивать кого-то из нас, то мы скоро забудем, кто он такой. Но, надо сказать, парень был крепкий, настоящий моряк, боец, в том последнем бою, когда лейтенант Мейнсон нанес ему смертельный удар в шею, он только сказал: «Хороший удар, парень», и продолжал биться еще сорок минут. Любой другой на его месте упал бы замертво, а он продолжал драться, в него всадили пять пуль, а может даже и семь. Потом, когда он упал, лейтенант отрубил ему голову и повесил на бушприт своего корабля, а тело бросил в океан на корм рыбам. Всех, кто остался в живых, повесили сушиться на солнышке, только вот меня помиловали, я не принимал участие в последнем походе Тича.

— А это правда, что Вы провели корабль Тича проливом Дьявола, и ушли от королевской эскадры?

— Не совсем так, сэр, это был не корабль Тича, это был мой корабль, «Приключение», Тич отдал его под мое командование, но дорожки наши разошлись, Тич пошел своим курсом, а я своим. Но заперла меня в этой бухте не королевская эскадра, это был лейтенант Мейнсон, тот самый, что отправил Тича к праотцам, он загнал меня в эту мышеловку, считая, что запер в этой бухте корабль Черной бороды, «Месть королевы Анны». Думаю, если бы выяснилась ошибка, он все равно не выпустил бы меня, пришлось выпутываться.

— Говорят, что войти в пролив Дьявола невозможно, течение таково, что непременно разобьет корабль о скалы.

— Мало ли, что говорят. Войти можно, если использовать течение и ветер, течение само по себе еще не беда, беда в том, что сразу же за скалой Трех негодяев возникает водоворот, если судно попадет в него, то уже ни руль ни паруса не помогут. Лучше всего выходить, когда проснется утренний бриз, нужно ставить кливера и фок, если есть косой парус на бизани, то неплохо бы и его поставить. Надо держать прямо на скалу Трех негодяев, и не отворачивать, даже если покажется, что бушприт вот-вот ударит о скалу, тут нервы нужны железные, главное — не отвернуть влево. А когда течение подхватит корабль и понесет его мимо скалы в пролив Дьявола, сразу же переложить руль вправо на борт, иначе в водоворот затянет. Судно войдет в пролив левым бортом вперед, и когда скала Трех Негодяев окажется в кабельтове за кормой, нужно поставить руль прямо. Дальше все просто, течение и ветер вынесут корабль к противоположному берегу так быстро, что те, кто ждут Вас, не успеют и паруса поставить. Когда увидят, что Ваш корабль выходит из бухты, корабли эскадры выстроятся в две линии так, чтобы Вы прошли между ними, а они будут осыпать Вас ядрами с двух сторон. Но когда они поймут, что Вы входите в пролив, то уже ничего сделать не успеют, возможно, сделают только один выстрел из кормовой пушки.

— Спасибо, Израэль, я постараюсь сделать все так, как Вы сказали.

— Постарайтесь, капитан, постарайтесь, не сомневаюсь — Вам удастся вырваться из мышеловки. Вы настоящий моряк, только благодаря Вашему плану нам удалось снять добычу с испанских галеонов. Хотите рому?

— Нет, не буду.

— А я, пожалуй, выпью, — Израэль Гендс достал со шкафа бутылку и налил себе стакан, — а, может, выпьете, все таки? Ром хороший, такого Вам нигде не найти, даже на самой Ямайке.

— Нет-нет, не буду, мне нужна свежая голова, завтра предстоит нелегкая работа. А Вы чем занимаетесь в этом кабаке? Неужели помогаете одноногому Джону таскать бутылки из погреба?

— А Вы хитрец, Фицрой, Вас не проведешь! Конечно, я помогаю старому Джону таскать бутылки из подвала, лазить в подвал на деревянной ноге не очень-то удобно, но не это главное. Вы наверное уже знаете, что Джон торгует не только ромом, он собирает сведения обо всем, что твориться в этих морях, он координирует действия пиратов, планирует рейды, а я разрабатываю маршруты. Мы с Джоном имеем свою долю, неплохо было бы и Вам к нам присоединиться, с Вашими знаниями и с Вашей удачей мы могли бы неплохо зарабатывать. Зачем самому лезть под пули и ядра тому, у кого есть знания и кто имеет ум, чтобы знаниями этими воспользоваться? Оставайтесь с нами, капитан Фицрой, возвращайтесь, как только разделаетесь со своим адмиралом.