Андрей Поляков - Снег на экваторе

Не дожидаясь новых обвинений, двор поспешил отменить еще один обычай. В прошлом в ночь после королевской свадьбы никто, кроме новобрачных, не имел права на близость. Предания гласили, что тех мужчин, кто не мог устоять перед искушением, постигала незавидная участь. На следующий день на нарушителей будто бы нападала заколдованная овца и вмиг превращала их в импотентов. В наши дни молодежь парнокопытной террористкой, понятное дело, не запугаешь. Опасаясь насмешек, двор пояснил, что верноподданным не обязательно следовать данной традиции, и они могут заниматься сексом тогда, когда им заблагорассудится.

Смесью древности и современности была и сама церемония. Вместо бугандийских плетеных ковриков гостям предложили стулья. Все-таки сидеть на них и привычнее, и удобнее. Напутствия и приветствия молодоженам красовались на плакатах из хлопка, шелка и кожи, а не на рогожах из лыка, как в старину. Слух собравшихся услаждал не традиционный хор без инструментального сопровождения, а современные группы с ударными установками, электрогитарами, синтезаторами и микрофонами. Пожалуй, лишь кухня не претерпела изменений. Столы ломились от привычных в Буганде праздничных блюд – жареного мяса и бананового пива. Тут уж с традицией спорить никто не стал.

Совсем по-европейски выглядело венчание. Жених подъехал к собору на бронированной «Тойоте Лексус» стоимостью 180 000 долларов. На нем была расшитая золотом синяя королевская мантия. Через несколько минут в компании подруг подкатила невеста в белоснежном платье. Все вошли внутрь по красной ковровой дорожке. Зазвучал орган, глава угандийской церкви архиепископ Нкойойо начал службу на языке луганда. Ему внимали гости, среди которых был президент Мусевени, король зулусов из ЮАР Гудвил Звелитини, посланцы короля Свазиленда, делегации от всех 52 кланов. Затем приглашенные переместились во дворец Твекобе. И пошел пир горой.

Свадьбу почтили присутствием монархи Буньоро, Нкоре, Торо. Все трое – также угандийцы. Мутеби II считают сувереном не на всей территории страны. Его королевство Буганда занимает едва пятую часть площади, правда, самую населенную. В подданных кабаки состоит больше восьми миллионов человек, почти половина жителей Уганды. Испокон веков Буганда была самым влиятельным государством на побережье великого озера Виктория. Из-за этого его так активно пытался разрушить Мильтон Оботе. Поэтому сегодня все угандийцы так пристально следят за каждым шагом кабаки, сколь бы мизерными ни являлись формальные полномочия монарха.

Не случаен был и приезд на венчание президента Мусевени. Королевское бракосочетание – хороший повод, чтобы заручиться поддержкой миллионов подданных монарха. На следующий год главе государства предстоял важный референдум, от исхода которого зависело его дальнейшее пребывание в главном кресле страны. Референдум Мусевени выиграл. Он знал, как потрафить глубинным желаниям народа.

В восторге от свадьбы были и предприниматели. Мелкие в поте лица шили одежду, печатали портреты молодоженов, мастерили значки с королевской символикой. Королевский двор неплохо заработал, раздавая лицензии и получая проценты. Крупные предприниматели заполонили поздравительными объявлениями газеты, стараясь запечатлеть себя в сознании угандийцев поближе к популярной паре. Автозаправки бесплатно залили бензином автомобили свадебного кортежа. Вечные соперники – «Кока-Кола» и «Пепси» – тоже бесплатно поставили к столу несколько тысяч ящиков напитков.

В общем, в накладе не остался никто. Отели заполнились, сувениры шли нарасхват, телефоны трезвонили. Телевидение организовало прямую трансляцию. В углу экрана призывно мерцала эмблема генерального спонсора, бегущая строка благодарила спонсоров рядовых. Никакой экзотики, всё, как у всех. Но угандийцы этому были только рады.

После бесконечных испытаний страна наконец-то становилась обычной, нормальной. Росли инвестиции, сообщения о военных действиях и повстанцах начинали вытесняться новостями экономики, народ с интересом бросился изучать светскую хронику, а политика незаметно отступила на второй план. Что это, как не зримые признаки стабилизации? И что может быть лучше для страны, смертельно уставшей от постоянной нестабильности?

А что до лезущей из всех щелей иностранной рекламы, то куда же от нее денешься? В наши дни игнорировать коммерцию не может позволить себе даже монарх в африканской глубинке. Тем более такой просвещенный, как Мутеби II – человек современный, долго живший в Европе и получивший там образование. Но приверженность развитию и прогрессу не мешает ревностному следованию древним традициям. Как бы странно ни смотрелись сегодня старинные обряды, в них ганда видят опору, помогающую выжить в наше стремительное и нестабильное время.

Судя по легендам и преданиям, Буганда возникла на рубеже XIV века. Когда во второй половине XIX века туда пришли европейцы, они были немало удивлены, наткнувшись в глубине Черного континента на централизованное, четко функционировавшее раннефеодальное государство. В нем имелось все, что должно быть в любой уважающей себя стране: королевский двор, дороги, мосты, сборщики налогов, армия, флот. Столица насчитывала 40 000 жителей, озеро Виктория, имевшее сообщение с городом благодаря разветвленной сети искусственных каналов, бороздили сотни боевых каноэ, а непрерывная династия правителей, основанная легендарным прародителем кабака Кинту, насчитывала три десятка имен.

В борьбу за влияние над африканским монархом и его державой вступили занзибарские мусульмане, английские протестанты и французские католики. Запутанный теологический спор легко разрешил пулемет «Максим» – военно-техническая новинка, которую догадался захватить в экспедицию англичанин Фредерик Лугард.

Казалось бы, после разгрома, учиненного целеустремленным британцем, на будущем Буганды можно было поставить крест. Но стойкая преданность ганда своему суверену навела практичного Лугарда на мысль о «косвенном управлении». Буганде даровали автономию, всей стране присвоили название королевства (при этом в процессе наименования первая буква потерялась и получилась Уганда), а взамен подданные кабаки взяли на себя обязательство помогать англичанам в управлении новой колонией. И делали это столь ревностно, что снискали законную ненависть остальных трех десятков угандийских народностей.

Кстати, усыпальница кабак в Кампале, несмотря на традиционную архитектуру, построена в колониальные времена не африканцами, а англичанами. Преподнесенная в подарок стилизованная хижина – еще одно свидетельство признания Британией полезности туземных подручных и свидетельство их верной службы Ее Величеству.