Марина Москвина - Изголовье из травы

От замка Нидзё добрейший Юзо-сан вел нас, бегом, бегом, пока не закрыли – в великолепный синтоистский храм Хэйан, построенный в честь императора Камму и расположенный в столь удивительном парке, что там даже висит табличка – на открытом воздухе! – «Не курить».

А дальше… Ой, как вспомню – не хочу даже думать ни о чем другом – дзэнский монастырь Нандзэндзи. Когда поднимешься на главные ворота – одни из трех самых больших ворот Японии – перед тобой такая панорама японских гор и крыш с приподнятыми краями, что мы с Лёней вообще уже не знали, на каком свете мы находимся.

И мы никак не могли уследить за Юзо-саном, который постоянно норовил за нас повсюду заплатить. А когда Лёня бросался наперерез, Юзо-сан говорил:

– Ну-ну! Я давно уже планировал освободиться от этих монет.

Я рассказываю одну тысячную из того, что мы увидели. Мы еще посетили несколько синтоистских храмов, очень древних, которые японцы из простых гигиенических соображений чуть не каждые двадцать лет рушат и строят заново, радуя своих божественных обитателей запахом свежеструганной древесины, пару на самом деле старинных дворцов – по восемьсот и по тысяче лет каждому, черные, прокопченные храмы Нисихонгандзи, Хигасихонгандзи…

Вдруг я смотрю, нам навстречу идет паренек с живым белым кроликом. Я как кинусь к нему. Как побегу! Леня:

– Ты куда? – и бежит за мной. Видит, я уже не в себе.

А я кричу:

– Люди!!! Я хочу посмотреть на обыкновенного белого кролика!!!

Ночь я почти не спала. На восходе солнца должна была исполниться моя заветная мечта: меня записали «на прием» к просветленному мастеру дзэн в знаменитом монастыре Дайтокудзи, о котором я столько читала, но и помыслить не могла узреть воочию, а тем более погрузиться в медитацию под присмотром настоящего пробужденного Учителя.

Сказать, что я волновалась, – ничего не сказать, вечером у меня поднялась температура.

– Я понимаю, Марина-сан, для вас дза-дзэн в Японии – то же самое, что первый бал у Наташи Ростовой, – сказала Яско Танака, притащив корзину с теплой полосатой пижамой, медом, грелкой и чудодейственным китайским порошком, таким горьким, что его надо было заворачивать в специальные листки бумаги и проглатывать в кульке. Яско-сан лично скомкала и проглотила несколько листов, подав мне зажигательный пример.

– Боже мой! – я стенала. – Столько лет мечтать, преодолеть все преграды, приехать на край земли, Япония – это ведь настоящее чудо! И вот я лежу и не могу даже голову оторвать от подушки…

– Придется сказать, что это я мечтал помедитировать с мастером дзэн, сесть и просветлиться вместо тебя, – сказал Леня.

– Там палками бьют, – предупредила Яско-сан.

– Как, палками? – удивился Леня.

– Ну, если ты заснул или размечтался… Или наоборот – до того приблизился к Истине, что перегородка между тобой и Ею стала тонка, словно этот лист бумаги, – говорю я, глотая кулек за кульком с китайским снадобьем. – Тогда посох мастера – бац! тебе по плечу, глядишь, и прорвался сквозь сон к реальности.

– А вы должны поклониться в знак благодарности, – напомнил Юзо-сан.

– Ну, нет, – решительно сказал Леня. – Если меня начнут бить палкой, я скажу: «Извините, пожалуйста, но как раз сегодня я очень занят». Встану и пойду. «Это моя жена, – скажу я, надевая сандалии, – давно хотела продемонстрировать вам свое неглубокое понимание дзэн. И вот мы здесь, как результат ее буддийской озабоченности. А что касается меня – я давно просветлен».

Всю ночь меня бил озноб, я металась в бреду, голова пылала, лишь только под утро мне удалось забыться, а в пять утра меня разбудило птичье пение. Леня забыл выключить радио, и на рассвете началась суперпопулярная в Японии программа «Утренние пташки». Много десятков лет один любитель повсюду записывает птичьи голоса – в лесу, в поле, на море, даже на обрывах скал. Каждую новую запись он посылает радиокорпорации, и это уникальное звуковое письмо становится достоянием всего народа. Миллионы японцев специально заводят себе будильник на 5.10 утра, просто чтобы послушать птичью песенку.

Как это ни странно, я встала здоровая, свежая. Мы плотно позавтракали котлетой из осьминога – другого ничего не было, и съели по йогуртику – «на сладкое» – с горькой мякотью алоэ.

– Иди помой посуду в последний раз, – ворчливо говорил Лёня. – А то просветлишься, станет все равно – чистая посуда или грязная.

– И забирай свою пропаганду! – добавил он, имея в виду мою неразлучную брошюру «Мудрость дзэн. Сто случаев пробуждения». Кстати, все эти случаи произошли в Киото.

Еще я взяла подушку – сидеть-то пару часов! Вдруг мне не достанется подушки? Теплую пижамную куртку, запасные носки. И русско-японский разговорник. Если меня спросят: «Что такое звук хлопка одной ладони?» А я не пойму.

– Не беспокойся, – говорит Леня. – Этот вопрос я тебе переведу.

– А что отвечать? – все-таки я страшно нервничала. – Может, как та крутая японка в средние века, заявить: «Чем слушать хлопки одной ладони Хакуина, хлопни обеими руками – и все дела!»

Монахи годами бились над этим злосчастным «хлопком», изобретенным великим мастером дзэн Хакуином. То скажут мастеру: это журчание ручья, то – птичье пение, то молчат, как рыбы… И только получали затрещины. В конце концов одному искателю где-то здесь, в Киото, века четыре тому назад, его наставник сказал: вот нож, даю тебе три дня – не найдешь ответа, сделаешь харакири.

Через три дня тот не пришел к Учителю, но обитатели монастыря почувствовали: случилось что-то невероятное, и все – в том числе, суровый наставник, отправились к нему сами.

Он сидел, обращенный ввысь и внутрь, с блаженной физиономией, постигший истинный смысл Существования, вспомнивший, КТО ОН ТАКОЙ и ЧТО ОН ЗДЕСЬ ДЕЛАЕТ …

– Э, нет! – возразил Лёня. – Зачем же повторяться?

Внизу нас ждал автомобиль. Яско-сан и Томоко – обе страшно невыспавшиеся: ночь напролет смотрели «Анну Каренину». Хотели только первую серию посмотреть, но не удержались и досмотрели все до конца.

Мчимся! Мацунами-сан – так зовут настоятеля дзэнского монастыря («мацу» – «сосна», «нами» – «волна»), убедительно просил по телефону, когда меня к нему устраивали, не опоздать на интродукцию.

Бросили у ворот машину, вбегаем на территорию Дайтокудзи. Вокруг опять обступили нас поразительные строения из ценнейших пород древесины средневековья, а между ними сады, пруды, покрытые цветущими лотосами, сады камней, золотые бамбуковые рощи… Такая вокруг разлита безмятежность.

Бритоголовый монах в серых штанах показал нам дорогу в зал «За-зен».

Бежим – профессор Яско Танака, Лёня с фотоаппаратами, я с подушкой, впереди быстроногая Томоко… Навстречу нам другой монах: не туда, мотает головой, показывает в другую сторону! Мы – обратно. Старик садовник в соломенной шляпе тычет скрюченным пальцем в третью!