Марина Москвина - Изголовье из травы

С каким благоговейным трепетом взирали маленькие японцы на поистине космогонического – шестнадцатиметрового Будду. Он сидел, скрестив ноги, в позе «лотос» – всем японцам известно, что такая поза располагает к углубленному самосозерцанию и просветлению.

По обывательским подсчетам лицо его… – неловко так говорить о безмятежном, исполненном покоя лике Будды, но как еще сказать? Лицо его «от уха до уха» было пять метров. Длина вытянутой ладони – около четырех, а средний палец достигал двух метров! Его глаз мудрости во лбу – знак того, что Будда насквозь видит этот мир и всех его обитателей, – был больше человеческой головы, а в ноздрю легко бы мог поместиться некрупный взрослый японец.

Что ж касается истинного представления о размерах изваяния, вспомним изречение древних: «Знай, что чашу и одеяние, равно как и кулак и ноздри патриархов, переданные нам, точно измерить невозможно».

Добавлю, что пьедесталом Будде Великое Солнце служил цветок лотоса весом в сто тридцать тонн. А на всю статую ушло четыреста сорок тонн меди, восемьдесят две тонны олова и незафиксированное в веках, никем не учтенное, фантастическое количество золота.

Лес для Зала Большого Будды рубили в горах к северу от Нара. Связанные в плоты бревна сплавляли по рекам, а на речках-то сплошь – мели да перекаты. На каждой мели сооружали плотины. Сквозь узкие скалистые участки сплавлялись бревна по двадцать метров длиной и по два метра в обхвате! Чтобы деревья не застревали, сплавщикам приходилось расширять в расщелинах русла рек. В конце пути бревна вытаскивали на берег и еще шесть километров до статуи Будды, над которым теперь возводили храм, тысячи людей и сотни волов – день за днем, ночь за ночью – волокли этот тяжкий груз.

Если вы когда-нибудь со всем вниманием, на какое способны, хоть раз взглянули в глаза Будде, я имею в виду его лучшие изображения, вы не могли не почувствовать, что в эту минуту происходит глубокий контакт с Существованием. Многие говорят: человека охватывает душевное спокойствие, умиротворение, внутренняя гармония.

Я лично цепенею, когда смотрю в его полуприкрытые глаза, меня пронизывает его взгляд – он видит каждую мою мель, каждый порог, до дна, до самого того момента, когда меня тут не было, в этом мире, и никогда уже не будет. Он обжигает, Будда. Ты можешь расплавиться под его взглядом.

А этот покой в его глазах – пламенный покой .

К чему я клоню? Взгляд Будды – для мастера очень ответственное дело, сродни молитве или медитации. В Японии это называется кайгэн куё – «служба по случаю открытия глаз». Могучая храмовая служба, когда более десяти тысяч монахов из всех окрестных храмов читают сутры, а продвинутый человек, познавший в самом себе природу Будды , рисует глаза божественному изваянию.

9 апреля 752 года на церемонии освящения Большого Будды при невероятном стечении народа в присутствии императорской четы эту миссию в Тодайдзи взял на себя монах Барамон, специально приглашенный из далекой Индии, возможно, первый индус, попавший в Японию.

Старожилы не припомнят такого торжества, какое было устроено в столице по случаю «открытия глаз Будды». Это был полный триумф Большого Будды в Нара.

А дальше пошли невзгоды. Спустя сто лет во время землетрясения у статуи отвалилась голова. В исторические хроники занесено «еще несколько подобных случаев», причиной которых служили вторжения самураев, поджоги, пожары, тайфуны с ливневыми дождями…

В какой-то момент, по словам опечаленного очевидца, «исчез без остатка священный лик, сгорела и вся голова, упала и лежала теперь во прахе, а тело, расплавившись, уподобилось бесформенной груде…»

Все страшно переживали за Большого Будду.

Басё, бродивший тут в довольно смутные времена, сочинил горестное стихотворение и озаглавил его:

Там, где когда-то высилась статуя Будды

Но всякий раз находился монах или буддийский священник, который пускался в путь на расшатанной одноколесной тележке – ее катили по дорогам парочка его сподвижников, и, чуть ли не в одиночку, убеждал всю Японию, что храм Тодайдзи должен быть восстановлен в его былом величии, чтобы Вселенский Закон Будды торжествовал на этой земле.

Его молитвами, а также пожертвованиями и неимоверными стараниями целого японского архипелага храм в Нара восставал из пепла, а потом снова превращался в руины.

Только в 1709 году он стал таким, каким мы его увидели. Басё уже этого не застал. Он был здесь в 1692 году, а через два года умер. Но может быть, он оказался свидетелем торжественной церемонии освящения нового Большого Будды. Когда человек, отрешенный от мирской суеты, вновь открыл статуе глаза и подарил ей свой просветленный взгляд на этот мир.

А спустя три века, мы с Лёней предстали перед этим ликом и этим взглядом.

Теперь статуя была поменьше, чем та, первоначальная. Об этом говорило некое отверстие в колонне, сквозь которое по очереди пролезали школьники. Целые классы выстроились в очередь – и пролезали, пролезали… Тот, кто потолще, застревал, тогда его с диким хохотом проталкивали с одной стороны, а с другой вытаскивали.

Это отверстие показывало размер ноздри теперешнего Большого Будды. Хотя взрослый туда уже не помещается, как в прославленную ноздрю того самого первого и самого огромного Будды – Великое Солнце, но все-таки и эта тоже, прямо скажем, весьма немалая ноздря!

Вообще, Дайбуцудэн как был, так и остается самым большим деревянным строением в мире, а эта статуя – одним из самых огромных скульптурных изваяний во всей мировой истории. Прямо не верилось, что над всем этим ужасающе древним сооружением летит самолет.

Казалось бы, даже в самой счастливой человеческой жизни возможна только одна встреча с таким удивительным и грандиозным Буддой. Но – чудеса, да и только! – спустя несколько дней в Камакура, старинном городке двенадцатого века, на полуострове Миура у залива Сагами, мы с Лёней обнаружили Будду еще большего размера – великую бронзовую фигуру Будды Амитабхи.

Причем мы долго ее искали, чуть не проехали эту станцию на электричке, какой-то школьный учитель – японец, энтузиаст родного края, стал нас заманивать доехать до его остановки, там, говорит, у нас в лесу такой гигантский Будда, вы ахнете, когда его увидите. А потом все-таки признался, что хоть у них на полустанке ужасно большой Будда , но все-таки в Камакура – еще больше!..

Мы вышли, долго шли, мне стало плохо, я Лёне говорю:

– Давай, корми меня обедом!

А он:

– Каким обедом? Я тебе билет купил – на метро и на электричку!